Серена

– Да. – Склонившись к Рейчел, доктор Харбин задержал ладонь у нее на лбу. – А вот у тебя температура еще высокая. Мистер и миссис Саттлс разрешили вам остаться сегодня у них. Я загляну после обеда, осмотрю вас еще раз. Если тебе станет лучше, мистер Саттлс отвезет вас обоих домой.

– У меня нет денег, чтобы заплатить вам, – пробормотала Рейчел. – Пока нет, во всяком случае.

– Это меня не беспокоит. Позже рассчитаемся. – Доктор кивнул на ступни девушки, и та лишь теперь заметила бинты. – Ты сильно порезала ноги, хоть и не настолько глубоко, чтобы накладывать швы. Шла едва не с милю с больным ребенком на руках, сама чуть дыша от лихорадки, да еще и босая. Понятия не имею, как у тебя сил хватило. Должно быть, ты в этом ребенке души не чаешь?

– Я пыталась запретить себе его любить, – призналась Рейчел, – но просто не смогла удержаться.

Часть вторая

Глава 10

Затянувшиеся холода жестоко посмеялись над календарем: с декабря по самый май хребты окрестных гор были укрыты снегами и льдом. В лагере лесозаготовителей несколько человек погибли, не устояв на ногах в попытке спастись от падения стволов или сучьев. Еще один сорвался с края обрыва, другой напоролся на собственный топор, оборвавшийся трос обезглавил третьего. В январе во время снежной бури в лесу заплутала, сбившись с пути, целая бригада лесорубов. Когда через несколько дней бедолаг откопала поисковая команда, на рукоятях топоров, вырванных из окоченевших ладоней, остался слой намертво вмерзшей в дерево кожи. Отмороженные пальцы на руках или ногах даже не считались за большую потерю.

Пережившие эту зиму рабочие делились множеством россказней, живописующих ее суровость. Один человек, которому однажды довелось зимовать на Аляске, объявил, что нынешняя зима оказалась даже страшнее, и стащил с ноги ботинок, подтверждая сказанное демонстрацией пяти черных пальцев. Совы обращались в ледышки на ветвях деревьев, луна заворачивалась в облака, лишь бы согреться, сама земля мелко тряслась от холода, – всякие небылицы ходили, и в них почти верилось. Кое-кто из рабочих уверял, будто из-за оголившихся склонов зима так глубоко забралась в долину, что угодила в ловушку и уже не может выбраться, будто кролик в силках или мышь в мышеловке. Днями и ночами люди крутили головами, высматривая признаки окончания зимы: опрокинутую луну, летящих на север гусей, неопрятную зелень по берегам ручьев…

Но самый верный признак долгожданного прихода весны явился в конце мая, когда Кэмпбелл, проводивший разведку на склонах горы Шанти, убил полосатого гремучника. Прознав об этом, Серена велела складывать всех мертвых змей в тележку у ворот конюшни – поди догадайся зачем. Один лесоруб заявил, ссылаясь на собственный опыт, будто в Колорадо мясо гремучих змей употребляют в пищу; самому рассказчику оно по вкусу не пришлось, хотя местные почитали такое угощение за деликатес. Другой рабочий высказал догадку, что дохлые змеи предназначены на корм орлу, поскольку в родной Монголии он ими и питался. Когда же бригадир отважился спросить доктора Чейни, на кой миссис Пембертон сдались змеи, врач не задумываясь ответил, что та сцеживает яд из клыков и мажет себе язык.

В последующие недели Серена, поднявшись на рассвете, направлялась в дальнее стойло конюшни и снимала орла с присада. Вдвоем с птицей они проводили утро на лишенной деревьев равнине под хребтом Хаф-Акр. Первые четыре дня Серена выезжала туда с орлом в тележке, под накинутым на клетку одеялом. Уже на пятый день птица сидела на правой руке хозяйки: голова покрыта черным клобучком, похожим на капюшон палача; пятифутовый ремешок-должик одним концом подвязан чуть выше правого локтя Серены, а другим – к кожаным браслетам на лапах хищника. Из раздвоенной ветки белого дуба Кэмпбелл вырезал для жены начальника специальную подставку-подлокотник, которую укрепил на луке седла. С определенного угла могло показаться, будто орел сидит прямо на седле, а на приличном расстоянии силуэты лошади, орла и человека и вовсе сливались воедино в крылатую шестиногую химеру из древних мифов.

Была уже середина лета, когда Серена сняла орла с присада и вдвоем с птицей поскакала на запад к хребту Форк-Ридж, где на ближнем склоне трудились Гэллоуэй и его бригада. День стоял жаркий, и многие мужчины работали без рубашек. При появлении хозяйской жены они даже не стали прикрываться, давно уяснив, что ей это безразлично.