Сергей Дягилев

Дело в том, что Нижинский заранее знал о предстоящих гастролях в Южной Америке и, очевидно, уже дал предварительное согласие в них участвовать. Но после скандала по указке жены он стал артачиться, его снова пришлось уговаривать. Для того чтобы составить гастрольный контракт, а главное — поднять его цену, Ромола наняла сеньора Камбо, по её словам, «выдающегося испанского адвоката». Теперь в безвыходном положении был Дягилев, вынужденный согласиться с «высокими требованиями» Нижинского, точнее, его меркантильной жены.

Она писала в своей мемуарной книге: «…гонорар — тот же, что и в США, будет выплачиваться в золотых долларах — за час до начала каждого спектакля. Я настояла на этом условии, потому что не хотела потом судебных процессов». Вместе с тем она добивалась того, чтобы Нижинский отказался от дальнейшего сотрудничества с Дягилевым. Не исключено, что Нижинский и сам пришёл к этой мысли. Он страстно желал создавать новые балеты, а Дягилев, сделавший ставку на Мясина, оставался равнодушным к творческим устремлениям бывшего фаворита. Надеяться на дружескую поддержку было бессмысленно. И как тут не вспомнить о Фокине, которого Дягилев отодвинул, когда поверил в балетмейстерский талант Нижинского!

В начале июля труппа отправилась на вторые гастроли в Южную Америку. Дягилев, разумеется, не поехал и вместе с Мясиным остался в Европе. Руководить «Русскими балетами» он доверил на этот раз Григорьеву и Бароччи. Турне по городам Уругвая, Бразилии и Аргентины оказалось, по мнению Григорьева, «в числе самых трудных». Проблемы появлялись на каждом шагу. При транспортировке театрального реквизита из Рио-де-Жанейро в Сан-Паулу сгорел контейнер с декорациями для двух спектаклей. Немало хлопот доставлял Нижинский. Его непредсказуемость, странность и мнительность доходили до предела. Из-за какой-то череды неприятных случайностей Ромола вбила в голову Нижинского, что преданные Дягилеву люди покушаются на его жизнь, и наняла ему телохранителей в Буэнос-Айресе. Она бездумно манипулировала сознанием супруга, не принимая во внимание его наследственную предрасположенность к душевной болезни. А тем временем первые признаки недуга уже давали о себе знать.

«Бедный Нижинский, он конченый навсегда человек», — говорил Григорьеву удручённый Бароччи. От общения с руководителями гастролей тот уже отказывался, и поэтому, как сообщал Григорьев, «все организационные дела приходилось вести через его жену». По вечерам Ромола сидела в гримёрной комнате «с часами в руке», дожидаясь зарплаты мужа. Она отлично знала, что Дробецкий, секретарь и казначей труппы, в поисках необходимого количества золота обходил все банки, но ей было абсолютно безразлично, как жили другие артисты труппы. «Платили Нижинскому каждый вечер перед спектаклем, а остальные в конце каждой недели получали сумму, которой хватало лишь на оплату отеля и на карманные расходы, — вспоминал дирижёр Ансерме. — И это всё, что мы имели в течение всего турне, так что мы возвратились в Барселону совсем обедневшими».

Труппа вернулась в Испанию в середине октября, незадолго до Октябрьской революции в России, откуда продолжали поступать тревожные вести. Ещё в конце июля Стравинский с возмущением писал Дягилеву: «Что за ужас в России! Неужто же не будет положено предела проискам немцев-социалистов и прочему говну?» Едва ли Дягилев мог иметь своё мнение по этому вопросу, хотя в годы войны он позволял себе антигерманские высказывания. В данный момент его волновали успехи и неуспехи «Русских балетов» в Южной Америке.

Об этом он долго расспрашивал Григорьева, Бароччи и Ансерме и был особенно огорчён рассказом о Нижинском. Более подробную информацию ему изложил Зуйков, который и в этом турне, как обычно, был личным костюмером знаменитого танцовщика. 26 сентября слуга Василий в последний раз участвовал в ритуальном преображении «бога танца» перед выходом на сцену Театра Колон в Буэнос-Айресе. В тот вечер Нижинский завершал свои гастроли с труппой Дягилева и танцевал в двух балетах — «Видение розы» и «Петрушка», которые, по словам Григорьева, стали «символичными для его трагического финала». Его карьера в «Русских балетах» подошла к концу вдали от Европы — в Аргентине, и по иронии судьбы в том же городе, где он «случайно женился». Через пару недель он примет участие в благотворительном концерте Красного Креста в столице Уругвая Монтевидео. И это окажется последней искрой славы Нижинского. Вот и всё. Он больше никогда не будет выступать в театрах.