Сергей Дягилев

Премьера «Царя Эдипа» состоялась на третий день Сезона, открывшегося 27 мая на сцене Театра Сары Бернар. А накануне в газете «Фигаро» появилась заметка Дягилева с похвалой Спесивцевой. В тот день была генеральная репетиция, она танцевала. «Стравинский сам дирижировал «Жар-птицей» — сделал успехи, — отметил Прокофьев. — В общем интересна обстановка репетиции, сам Дягилев — фигура, масса знаменитостей: Пикассо (очень мил), Кокто, «Шестёрка» etc.». Но в этот же день произошла катастрофа — Спесивцева повредила ногу. Некоторые современники считали травму несерьёзной, полагая, что на самом деле причина крылась в обиде на Дягилева, недавно сказавшего ей на репетиции: «Не забывайте, что вы только исполнитель, а я хочу сделать из вас артистку». Унять обиду она не могла и решила уйти из «Русских балетов» под «уважительным» предлогом.

Позднее Спесивцева, улыбаясь, рассказывала «свою версию её знаменитого инцидента с Дягилевым» ученице Нине Тихоновой, которая писала об этом в мемуарах: «Чтобы избавиться от этого ангажемента, она на репетиции якобы подвернула ногу, после чего некоторое время сидела дома с забинтованной щиколоткой и горько жаловалась на свою беду навещавшим её Кохно и Лифарю». Дягилев был сильно огорчён и вызвал своего личного врача Далимье помочь Спесивцевой. Однако отменять спектакли было нельзя, пришлось искать замену прима-балерине. В «Жар-птице» стала танцевать Данилова, а на главную роль в «Кошке» была срочно ангажирована Алиса Никитина, примерно год назад покинувшая труппу и ныне называвшая себя «приёмной дочерью» лорда Ротермира (в то время как о их любовной связи говорили повсюду).

За неделю до открытия Сезона в Париж приехал Луначарский, который, между прочим, об антрепризе Дягилева писал нелестные статьи ещё до революции 1917 года. Знал он многих мирискусников. Бенуа, например, с ним нередко общался после революции по служебным делам и тогда же высказал любопытное сравнение: «…пожалуй, Луначарский как раз состоит у большевиков на том же амплуа, какое я занимал при Дягилеве, — однако с большей примесью личного безумия и как-никак «во всероссийском масштабе». И здесь нам следует вспомнить, что в марте 1917 года Временное правительство России предлагало Дягилеву возглавить Министерство искусств. Это факт достоверный. Но есть ещё малоизвестные сведения о том, что в начале 1920-х годов от самого Ленина, через Луначарского, Дягилеву поступило предложение занять пост народного комиссара советского театра. «Несмотря на своё непреодолимое любопытство, которое Дягилев не отрицал, и возможность покорить артистическую Москву, он смертельно боялся, что жизнь под надзором «Красного царя» окажется невыносимой», — писал французский художник Бланш. О том же предложении Ленина, упомянув посредничество Луначарского, Дягилев рассказывал Дукельскому и другим лицам. Тем не менее трудно сказать, насколько правдива эта информация, так похожая на легенду и сохранившаяся только на страницах воспоминаний.

Около 20 мая 1927 года Луначарский и его супруга, художники Якулов и Ларионов завтракали в парижском кафе вместе с Дягилевым, ведя непринуждённую беседу. Прокофьев, который на этом завтраке не был, но слышал о нём от самого Сергея Павловича, кратко изложил его рассказ в своём дневнике: «Луначарский нападал на гнилой Запад, но Дягилев ответил, что это старо, а советский наркомпрос должен отправляться за талантами, как в лес за грибами, — сегодня он найдёт рыжика под одним деревом, а завтра белый гриб под другим; так нет и гнилого Запада, но таланты рождаются то тут, то там, и в разном виде. Луначарский очень расшаркивался перед Дягилевым, и в конце разговора его жена резюмировала, что если бы она была слепой и присутствовала при этом разговоре, то, не сомневаясь, сказала бы, что советский министр — это Дягилев, а представитель буржуазного искусства — Луначарский». Вернувшись в СССР, нарком просвещения сразу же написал для «Вечерней Москвы» две статьи — «Развлекатель позолоченной толпы» и «Новинки дягилевского сезона». В них он ловко смешал в одну кучу все достоинства и недостатки как известной антрепризы, так и самого Дягилева, которого он всё же представил читателям «выдающимся организатором, человеком большого вкуса», но сравнил его с проклятым Агасфером и не забыл упомянуть о грибах, к семейству которых относятся и ядовитые мухоморы. Как видно, не зря Дягилев назвал Луначарского «дураком из русского богатства».