Серые камни

Нужно было сократить дорогу. Будить жертву смысла не было, иначе она перебудит визгом весь замок прежде, чем он успеет заткнуть ее. Грэйд мотнул головой и протяжно вздохнул. Последний раз и все. Потом свобода и могущество. Надо просто немного потерпеть, совсем чуть-чуть. И он свернул в другой коридор, сокращая себе путь до подземелья.

Здесь тоже никого не было, но дорога вела мимо лестницы. Правда, стража Харта ночами предпочитала дремать, если стояла в удалении от покоев господина и его риоров. Потому лестница должна быть пуста. Да, скорей всего так и будет. Преисполнившись веры в успех завершения охоты, даркир зашагал дальше, спеша добраться до своего логова раньше, чем его покинут силы.

Он уже не видел, как из комнаты, откуда доносился смех, выглянула другая пара. Они не попали под чары, скрывшись от глаз остальной прислуги.

— Боги, — охнула женщина, увидев спавших на полу людей. — Это сделала тварь. Ты слышал? Слышал? — она почти взвизгнула, вцепившись в руку своего дружка.

— Слышал, — мрачно кивнул тот. — Попробуй их разбудить, а я побегу за стражей.

— Мне страшно…

— Он ушел, — мужчина поцеловал подругу в щеку и подтолкнул в сторону спавших. — Я скоро, — и вышел через другие двери.

Грэйд уже миновал лестницу, вызывавшую больше всего опасений, когда из-за угла ему навстречу вывернула стража.

— Стой, — приказали старший в патруле. — Куда тащишь женщину, колдун, и зачем?

Даркир зло сверкнул глазами. Прислужница уже изрядно оттянула плечо, и хотелось скорей покончить со своим делом, да и до подземелья осталось уже не так далеко. Он скинул на пол свою ношу, поднял руку…

— Сдохни, тварь! — удар обрушился на затылок даркира неожиданно и подло.

Он покачнулся, полуобернулся, чтобы взглянуть на того, кто нанес удар и увидел взлохмаченного прислужника с толстой палкой в руках. А в следующее мгнвоение из груди колдуна вылетело острие меча стража. Грэйд даже не вскрикнул, только еще сильней округлил глаза, рассматривая пятно крови, расплывавшееся на его груди. И тогда на лоб ему обрушился новый удар дубиной. Даркир повалился на пол.

А затем раздался яростный женский визг. Из-за спины прислужника выскочила его подруга с ножом в руке. Она пригнула сверху на колдуна и с размаху вонзила нож во впалый живот. Затем еще раз и еще. Ее дружок оттащил обезумевшую от страха и ненависти женщину, и вновь ударил колдуна по голове. А вскоре кромсали ненавистную тварь и стражники. И женщина вновь тыкала ножом в тело, уже даже не вздрагивавшее от ударов и ран.

Снадобье и черная сила еще сохраняли жизнь Грэйду, и он чувствовал каждый новый удар, ощущал сжигающую изнутри дикую боль, но крик застрял в горле, потому что единственное, что сейчас владело затухающим разумом, была мысль: «Только не умереть, только не умереть, только не умереть…». Для перехода он должен жить. Жить! Иначе все зря, иначе Наставник заберет его душу. И последнее, что он увидел, были красные уголья глаз духа, жадно следившие за агонией ученика.

— Надо сжечь это, — тяжело дыша, произнес старший стражник, глядя на изрубленный и изрезанный кровавый кусок мяса под ногами. — С этого станется, еще восстанет, не дайте Боги.

— Сжечь! — взвизгнула служанка. — Пусть огонь пожрет эту падаль!

— Сжечь тварь! — подхватил ее дружок.

Останки свалили на плащ одного из стражников и потащили прочь, чтобы огонь уничтожил саму память о существовании кровожадной твари. Даркир так и не успел сделать свой последний шаг за грань. Он предугадал многое, кроме одного — силу человеческого гнева, страха и ненависти. А его ненавидели и боялись так истово, что даже черная волшба оказалась бесполезна во всем ее могуществе перед обычной дубиной и клинком.

— Как я тут оказалась? — удивленно спросила пустоту Тэйма, освобожденная от чар Грэйда.

Она села и огляделась, но ответить ей было некому, женщина осталась в одиночестве. Палачи уже исчезли вместе со своей страшной ношей. Тэйма поднялась на ноги, пожала плечами и побрела туда, где уже приходили в себя остальные слуги…

Борг. Огромная крепость, в недрах которой некогда билось сердце риората, затаилась. Родовое гнездо правящего рода осталось без своих птенцов, лишь воронье, облюбовавшее чертоги лиоров, хозяйничало в стенах старой крепости. Мрачное молчание сменило беззаботный смех, царивший здесь когда-то. Теперь казалось, что благословенные времена миновали лет сто назад и уже никогда не вернутся.

Люди почти не смотрели друг на друга. Они встречались, коротко здоровались и проходили мимо, не задерживаясь. Гордые высокородные риора, надменные, порой высокомерные, теперь сутулили плечи. Глаза женщин покраснели от частых слез, но они не искали утешения у мужчин, зная, что стало ценой их жизни и жизни их детей. Груз вынужденного предательства давил незримой каменной глыбой, которую уже было не скинуть.