Серые камни

Однако риор был не всегда прав. Лже-лиори страдала по Дин-Талю, но не каждый ее вздох предназначался адеру. Нынешнее положение Ирэйн удручало не меньше, чем ненависть возлюбленного. Женщина и без того понимала, что придется постоянно доказывать боржцам, что она достойна называться их госпожой. Что придется многому выучиться, узнать, понять. Конечно, она была наивна и в первую очередь представляла обещанное сияние величия, о котором ей столько толковал Дин-Лирн. Да, больше думала о вожделенных объятьях и признаниях, чем о том, как будут проходить будни правителя. Но все это было раньше. И только попав в Борг и поняв, что мечтам влюбленной девицы не суждено сбыться, Ирэйн начала осознавать, что согласилась возложить на свои плечи. Когда растаял дурман грез, осталась только действительность. И она пугала.

А теперь, когда Лирн силой вырвал клятву у обитателей Борга, лже-лиори ощутила в полной мере тяжесть их взглядов и ненависть, которую не слишком стремились спрятать от нее. Она видела смерть людей, собранных в тронной зале, и это привело женщину в ужас. Да, лейра безусловно знала, что произойдет со свитой Альвии после того, как они покинут Фарис, иначе бы не приложила бы столько сил, чтобы уверить Стина в необходимости творящегося зла, потому что среди риоров сопровождения находился и Тиен Дин-Таль. Но то было чем-то далеким, ненастоящим, что воспринималось больше повествованием какой-нибудь баллады или летописи. А здесь, в Борге, Ирэйн своими глазами увидела, как умирают те, кто только что дышал, думал, жил… Она слышала стоны боли и крики, наполненные ужасом. Все это не было далеким и ненастоящим, даже не походило на страшный сон. Оно было слишком явственным, чтобы отмахнуться и забыть.

Дин-Мар тогда приложил не мало усилий, чтобы заставить дрожавшую любовницу заставить расслабиться и перестать рыдать в голос. В тот день Ирэйн впервые напилась. Мар сознательно подливал ей крепкого вина, чтобы женщина забылась и уснула, а утром мучилась похмельем, а не мыслями о том, чему стала свидетелем. Впрочем, похмелье только усугубило муки совести и страх, и чародейское зелье, которое дал Лирн, помогло лучше, чем вино. За прошедшие дни слез больше не было, но подавленное состояние теперь не проходило. Она легко вспыхивала, отказывалась от близости и даже невинные ласки любовника принимала с раздражением, отмахиваясь от него. Особенно злилась, когда Мар пытался польстить и называл ее госпожой. Перемены, произошедшие в жизни Ирэйн Дорин, радости ей не принесли.

— Любовь моя, — все-таки позвал ее Дин-Мар.

Женщина обернулась к нему и сухо потребовала:

— Оставь меня.

— Что? — опешил риор.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Мар неспешно приблизился к Ирэйн и, усмехнувшись, спросил:

— Совсем?

— Как тебе угодно, — ответила она и отвернулась.

И хартий ощутил неожиданный прилив злости. Он обхватил талию Ирэйн, притиснул к себе и, сжав пальцами щеки, насильно повернул к себе ее голову. После впился в губы, намеренно причинив боль грубым поцелуем. Она забилась в его руках, пытаясь вырваться, замолотила кулаками по плечам, но силы были не равны.

— Пусти! — выкрикнула Ирэйн. — Отпусти меня, животное!

— Нет, — холодно ответил риор. — Довольно я носился с тобой, пора понять, кто ты.

— Помогите! — закричала лже-лиори, уже с ужасом понимая, что никто не поспешит ей на помощь.

Дин-Мар завалил женщину на пол, задрал ей подол и потянул вниз панталоны…

— Что здесь происходит?! — прогрохотал голос, которого никто не ожидал уже услышать. — Мар, тварь!

Сильный руки ухватили хартия за плечи и отшвырнули от сопротивляющейся женщины. Дин-Мар вскинул взгляд и изумленно выдохнул:

— Лотт? Ты здесь откуда?

— Услышал в дороге о том, что дядя двинулся на Эли-Борг и поспешил к своей жене, — ответил тот, сверля взглядом риора. — И как вижу не зря.

— Разве долг не велит тебе быть рядом с господином? — усмехнулся Дин-Мар, выравнивая дыхание.

— У господина большая рать, он обойдется без моего меча. Мою жену, как и полагал, защитить некому. Я там, где я больше нужен. Как ты, душа моя?

Ирэйн села, стерла с глаз злые слезы, после мазнула таким же злым взглядом по мужу и вдруг простонала, закрыв лицо ладонями:

— Как же я от вас от всех устала…

После поднялась на ноги и побрела в сторону дверь. Риор Дин-Дорин не стал задерживать супругу. Он лишь проводил ее взглядом и вновь обернулся к Дин-Мару.

— Мы с ней любовники, — насмешливо произнес тот. — Так хотел господин.

— Плевать, — ответил Лотт и вытащил меч.

— За шлюху? — приподнял брови Мар.

— За жену, — произнес Дин-Дорин и пошел на соперника.

Ирэйн прошла мимо стражей, наблюдавших за ней с любопытством, после остановилась, бросила взгляд назад, но мотнула головой и сорвалась на бег, спеша скрыться в своих покоях, в своих прежних покоях. В комнатах Альвии она жить не собиралась, как бы Дин-Лирн не требовал от нее занять место кузины даже там. Женщина хотела спрятаться от советника, от боржцев, от любовника и от мужа, так неожиданно вернувшегося в Борг. Чтобы ни происходило между мужчинами, ей было все равно…