Серые камни

— Почему? — холодно спросила лиори, сейчас готовая надавать Райверну пощечину, чтобы не болтал лишнего, но тот, кажется, решил быть честным до конца.

— Потому что у дверей стояла стража, и я не мог предположить, что Ройф отважится напасть на них, — ответил Кейр.

— Еще я свидетельствую о том, что риор Дин-Кейр не спешил скрыться от правосудия госпожи под крылом лиора Эли-Харта. Он не покинул Эли-Борга, пока имел надежду на справедливый суд, когда же утерял ее, отправился в Эли-Харт. Я сам видел риора Дин-Кейра, но отказал ему в помощи. Я виновен, Перворожденная.

— Вы сказали все, что хотели? — спросила Альвия.

— Да, моя госпожа, — ответил Дин-Таль и встал на прежнее место, и тогда вперед выступил старший Кейр.

— Я, риор Родриг Дин-Кейр, отец Райверна Дин-Кейра, также свидетельствую, что мой сын не спешил скрыться под защитой Эли-Харта. Он опасался, что его не выслушают, потому искал у меня помощи, но я отвернулся от Райва. Я виновен в том, что он был вынужден отправиться на чужбину. И виновен в том, что был ему плохим наставником, раз сын пошел на поводу уговоров предателя. Но я свидетельствую, что воспитывал сына в почитании к господину и верю в его преданность Эли-Боргу. Мой сын не предатель, хоть и вынужден был жить на чужбине.

— А я слышал, как риор сказал хартийскому змею, что пора довести до конца то, ради чего он пришел в Эли-Харт! — закричал из толпы один из ратников. — Своими ушами слышал, госпожа! А потом риор отсек голову Тайраду! Стало быть, мстить ходил в Эли-Харт!

— Верно, я тоже слышал! — поддержал второй воин хозяину. — Так и сказал, мол, пришло время закончить начатое!

— А чего ж столько лет выжидал? — послышался еще один выкрик из толпы.

— Тихо! — голос лиори прокатился над площадью подобно грому, и люди притихли. Альвия подумала, что свернула бы шею тому, кто задал последний вопрос, но он был справедлив, и Перворожденная повторила его: — Отчего вы столько медлили, риор Дин-Кейр?

Райверн встретился с ней взглядом и невольно улыбнулся, но спрятал улыбку и ответил:

— Тайрад понимал, зачем я пришел. Он принял меня, но долго не позволял приблизиться настолько, чтобы нанести удар. После он рассказал мне о вашей клятве, госпожа, и я потерял сам смыл жизни. А еще мне не хотелось умирать всеми порицаемым предателем, я надеялся, что однажды вы выслушаете меня. Когда это произошло, мне оставалось только закончить начатое.

Альвия кивнула, принимая ответ и перевела взгляд на риоров, стоявших на помосте:

— В чем ваши возражения?

— Я, риор Олафир Дин-Бьен, — выступил теперь вперед бывший советник лиора Бриара, — свидетельствую о своей вине в этом деле. Будучи доверенным лицом и другом нашего господина, я не разглядел предательства и не сумел уберечь Перворожденного. Казненный шпион Эли-Харта, собака Лирн, сумел устроить заговор, который привел к гибели господина.

— Отчего вы обвиняете его в этом грехе?

— Лирн был помощником лиора, он знал расположение постов и мог выдать Ройфу разрешение на проход в усадьбу. Райверн Дин-Кейр ничего не знал о расположении стражей, и даже его уговоры не помогли бы Ройфу войти. А после Лирн занимался расследование и скрыл свой грех, во всем обвинив Райверна Дин-Кейра. Я свидетельствую о своей слепоте и вере предателю. Я виновен.

— Вы сказали все, что хотели?

— Да, госпожа, — и Бьен вернулся на свое место.

— В чем ваши возражения, высокородные риоры и мои советники? — спросила лиори Вара и Солта. — В бытность, когда произошло убийство моего отца, вас не было при дворе.

Они шагнули вперед слаженно, и вместе с ними вышел Ферим.

— Мы трое свидетельствуем о своей виновности в последнем заговоре, — ответил за обоих Дин-Вар. — Мы не разглядели предательства под нашими носами, и оттого позволили свершиться неправому делу, едва не погубившему вас, госпожа, и весь Эдди-Борг. Мы виновны.

— Это все?

— Да, госпожа.

Риоры вернулись к остальным, вперед поспешил Савер. Он волновался, это было видно сразу. Прислужник мял полу своей куртки, и голос его подрагивал, когда он заговорил, но вскоре окреп, и слова полились над площадью:

— Я прислужник высокородного риора. Я служил ему несколько лет и знаю получше многих. Мой хозяин честный и благородный человек. Он отважный муж с горячим и верным сердцем. Не вам ли знать об этом, госпожа? Если бы не он, лежать бы вам в сырой земле, а не карать своего спасителя. — На площади послышался ропот, но Альвия подняла руку и велела:

— Продолжай.