Съест ли меня моя кошка? И другие животрепещущие вопросы о смерти

Тот, кто «вкусил» запах разлагающегося трупа, вряд ли когда-либо забудет этот опыт. Я провела неформальный опрос среди похоронщиков и судмедэкспертов, попросив их описать столь незабываемый аромат. Они предлагали самые разные варианты: от «пахнет как сбитое насмерть животное, только сильнее»

КАК ПАХНЕТ МЕРТВОЕ ТЕЛО?

и «как гниющие овощи — лежалая брюссельская капуста или брокколи» до «тухлой говядины, запертой в холодильнике». Еще были сравнения с тухлыми яйцами, лакрицей, мусорным ведром, канализацией.

А что могу сказать я? О, описывая запах разлагающегося человеческого тела, я не обойдусь без поэзии! Я чую тошнотворносладкий аромат, смешанный с крепким запахом гнили. Представьте гниющую рыбу, надушенную тяжелым, приторным парфюмом вашей бабушки. Положите их вместе в герметичный полиэтиленовый пакет и оставьте на несколько дней под палящим солнцем. Затем откройте пакет, засуньте нос внутрь и глубоко вдохните.

Хотя не существует универсального описания запаха разлагающегося трупа, он совершенно точно уникален. Пусть наши неподготовленные носы и не сумеют, скорее всего, уловить столь тонкое различие, исследователи установили: человеческое тело обладает «исключительным химическим коктейлем», собственной eau de decomp³¹. Из всех зловонных соединений, найденных в составе газов разложения, восемь придают нам собственную уникальную вонь. Ну ладно, не на сто процентов «собственную» и «уникальную», потому что свиньи тоже отличаются этими соединениями. Черт побери, свиньи, неужели нельзя было оставить нам хоть что-нибудь особенное?

Интересно, что раньше запах смерти являлся для людей гораздо более привычным, во многом благодаря скудным охладительным и консервационным технологиям. Моя давняя подруга, доктор Линдси Фитцхаррис, изучает анатомию, а также кабинеты для вскрытия XIX века. Вы полагаете, холодильные установки

в современных похоронных бюро плохо пахнут? Алло, ребята, скажите спасибо, что вам не довелось побывать в анатомическом кабинете пару столетий назад. Студенты-медики, проводившие вскрытия в попытках больше узнать о загадочной анатомии человека, описывали «зловонные трупы» и «тошнотворную вонь». Что еще хуже, трупы хранились в неохлаждаемых помещениях, нагроможденные друг на друга, словно дрова в поленнице. Обработчики тел видели, как крысы «в углу грызли кровоточащие позвонки», а стаи птиц прилетали, чтобы «побороться за остатки». Молодые студенты иногда даже спали прямо в соседней комнате.

В середине 1800-х годов доктор Игнац Филипп Земмельвейс заметил, что новоявленные матери, у которых принимали роды акушерки, чувствовали себя гораздо лучше тех, кто попадал к врачам-практикантам, в чьи обязанности также входило вскрытие трупов. Он предположил, что опасно засовывать руки сперва в труп, а сразу после этого — в рожающую женщину. И поэтому приказал всем медицинским работникам в обязательном порядке мыть руки между этими двумя процедурами. И это сработало! Частота инфекций за несколько месяцев снизилась: если прежде был один зараженный на десять пациентов, то теперь стал один на сто. К сожалению, это открытие проигнорировали в большинстве медицинских учреждений того времени. И знаете, почему врачей так сложно было заставить помыть руки? Зловоние «больницы» на руках считалось престижным. Его называли «старой доброй больничной вонью». Проще говоря, запах разложившегося трупа являлся знаком почета, от которого никто не собирался избавляться.

ЧТО ПРОИСХОДИТ С СОЛДАТАМИ, КОТОРЫЕ ПОГИБЛИ ВДАЛИ ОТ ДОМА ИЛИ ЧЬИ ТЕЛА НЕ МОГУТ НАЙТИ?

В этой книге есть современные вопросы, например: «Что случится, если я умру в самолете?» или «Что произошло бы с телом космонавта в космосе?». Но другие вопросы, такие как этот, задаются на протяжении тысяч лет.

До XIX века павших солдат редко перевозили на дальние расстояния — особенно если потери исчислялись сотнями или тысячами погибших. Рядового — пехотинца, парня на передовой линии фронта, заколотого копьем, мечом или стрелой, — скорее всего, просто бросали. Если везло, ему оказывали честь, похоронив в братской могиле или кремировав, вместо того чтобы оставить гнить на поле боя. Домой для похорон, как правило, привозили только больших шишек: генералов, королей, знаменитых воинов.

Вспомним, к примеру, британского адмирала Горацио Нельсона. Он погиб от пули французского снайпера на палубе собственного корабля во время наполеоновских войн. Его флот победил (мои поздравления), но лидер скончался, и ему требовались геройские похороны на родной земле. Чтобы сохранить тело на период пути, команда засунула его в бочку, до краев наполненную бренди и aqua vitae (спиртовой раствор, буквально «живая вода» — иронично, не правда ли?). Обратная дорога в Британию заняла месяц, и во время путешествия газы Нельсона, скопившись в крошечной бочке, сорвали с нее крышку, страшно напугав сторожа.