Сестра

Но Арбатов уже нес Марину в постель, а та не сопротивлялась… совсем не сопротивлялась. Наблюдать за происходящим Лена не смогла, она покинула дом и стала метаться по окрестностям. В конце концов девушка оказалась на кладбище. Упав на могилу Марии Федоровны, она стала разговаривать с ней.

– Мамочка, как же мне больно, мамочка! Что мне делать? Я больше так не могу, мамочка, помоги мне.

Если бы Лена была способна плакать, ей стало бы легче. Но таким, как она, плакать не дано, у них нет слез, которые в нормальной человеческой жизни так своевременно вырываются наружу, облегчая душу.

– Что мне делать, мамочка? – повторяла и повторяла девушка.

– Успокойся, доченька, – неожиданно услышала она голос сзади себя и вздрогнула.

Перед ней стояла Мария Федоровна.

– Мама? Ты услышала меня? Мамочка, моя любимая, моя родная мамочка, – Лена бросилась к ней на шею, но Мария Федоровна остановила ее.

– Не нужно, ты не почувствуешь меня, а я – тебя. Успокойся, Леночка. Ты должна пережить все это.

– Что – это? Что пережить? В чем я виновата? За что мне такое наказание?

– Видишь, сколько у тебя вопросов, – перебила ее мать. – Вот и найди на них ответ.

– Какой ответ? Какой ответ, мама? Я так хотела жить, я и сделать-то ничего еще не успела! Я была так молода… почему, почему так? Почему они должны жить и радоваться, почему? А я…я никто… я никому не нужна, даже там! – Лена указала взглядом наверх.

– У меня мало времени, – снова перебила ее Мария Федоровна. – Терпи, доченька, терпи. Ты забыла, что по твоей вине… – женщина не успела договорить и исчезла.

– Что? Что по моей вине, мама? Не бросай меня, не оставляй меня здесь одну, я прошу тебя!

Но ее слова уже никто не услышал, и никто не ответил на них. Обессиленная девушка лежала на собственной могиле, лишь утром она вернулась домой.

Арбатов и Марина спали. Лена устроилась на стуле и стала смотреть в их сторону.

– Как ты могла, сестренка? Я еще понимаю Вадима, он не любил меня, но ты? Ты же моя сестра, ты же любила своего Лешку. Недолго же ты тосковала по нему. Лежишь сейчас в постели с другим и чувствуешь себя счастливой. Разве так можно? Как же так? Как же быстро ты сумела оправиться от горя, – обращалась девушка к сестре.

В этот момент Лена почему-то совсем не помнила, что Далаев погиб по ее вине. Сейчас в ней скопилось столько обиды, столько неконтролируемой злости, что девушке казалось – ее душа разорвется на клочки. Марина проснулась первой. Она как будто ощутила этот сгусток негативной энергии и внимательно разглядывала стул, на котором устроилась Лена. Та молча перенесла этот осмотр и лишь с укором посмотрела на сестру. Они встретились глазами, и Марина вздрогнула – она увидела этот взгляд. Испугались обе. Лена так резко вскочила со стула, что тот упал. Девушка мгновенно покинула дом и приходила в себя уже во дворе.

– Она видела меня, она точно видела меня! Эти ее испуганные глаза, как будто она увидела привидение. Привидение, – повторила Лена. – А что, ты забыла? Ты и есть привидение. Привидение, я привидение! Что ж, пусть так. А уж каким привидением я буду – зависит от вас, господин Арбатов, и от тебя, дорогая сестренка.

Постепенно девушка успокоилась, она уже решила, что будет делать дальше. Осознание себя в роли привидения хоть как-то разнообразило ее нынешнее существование, тем более у этого привидения появилась цель.

– Я еду с вами, господа, – сказала Лена, снова устраиваясь в машине Вадима.

Только теперь она села на заднее сидение, уступив место Марине. Это не имело сейчас никакого значения, ведь своего главного места, места в этой жизни, она уже была лишена. Непомерная обида и такая же непомерная ревность полностью завладели разумом Лены. У нее уже не возникало вопросов «почему», «зачем», «за что» – они оказались лишними, их место заняла одна единственная цель, ради которой девушка возвращалась в Екатеринбург.

Глава одиннадцатая