Сестра ветра

Закрывая за ним дверь, я со вздохом подумала, что не должна, как мне ни жаль Феликса, выказывать свою жалость и сочувствие к нему в присутствии Тома.

Но брат, по своему обыкновению, тут же считал мои мысли.

— Все нормально, не переживай, — сказал он, когда я, вернувшись в комнату, подошла к печке, чтобы немного согреть озябшие руки.

— Что именно «нормально»? — спросила я у него.

— То, что тебе жалко Феликса. Представь себе, мне тоже, хотя и помимо воли. Правда, пока я еще не готов простить его за все то, что он натворил в прошлом и как обошелся с моей матерью. Но с другой стороны… Видеть тело своей убитой матери посреди улицы… а потом спустя несколько часов отец кончает жизнь самоубийством… Пережить такое… — Том непроизвольно содрогнулся. — Пусть он и не запомнил всех подробностей, но все равно худшего испытания для ребенка и не придумаешь. Согласна? И кто знает, какие шрамы остались у него на сердце с тех далеких пор…

— Да, никто не знает, — согласилась я с братом.

— Но хватит о Феликсе, Алли. — Том вздохнул, а потом взглянул на меня. — Хочу поделиться с тобой кое-чем.

— Еще кое-чем? И с такой серьезной миной на лице. Уж не хочешь ли ты сообщить мне о том, что в скором будущем у меня появится еще один брат или сестра?

— Вот это — вопрос уже к Феликсу, а не ко мне, — пошутил в ответ Том. — Нет, речь о другом, — Том запнулся в поисках подходящего слова, — о более фундаментальных вещах, что ли.

— Уж не знаю даже, что может быть фундаментальнее того факта, о котором я могу сейчас заявлять во всеуслышание, имея на руках письменное подтверждение того, что являюсь урожденной Халворсен.

— Вот-вот, Алли! Сама того не желая, ты попала в точку. Сейчас я покажу тебе кое-что. — Том поднялся с места и направился к небольшому бюро, примостившемуся в углу комнаты. Взял ключи из вазы, стоявшей на крышке бюро, и открыл его. Выдвинул один из ящиков и извлек оттуда папку, потом вернулся ко мне и уселся рядом на диване. Я молчала, не мешая ему собраться с мыслями. Интересно, что такое важное собирается сообщить мне Том?

— Ну так вот, — неторопливо начал Том. — Помнишь, как тебе категорически не понравилась та часть книги, в которой Йенс Халворсен рассказывал о своих взаимоотношениях с Анной? Ты все никак не могла взять в толк, почему Анна безропотно приняла Йенса обратно. Ведь он так вероломно обошелся с ней в Лейпциге. Бросил, скрывался столько лет бог знает где…

— Все я помню, Том. И по-прежнему не понимаю Анну. Йенс утверждает, что она пошла на такой шаг ради любви к нему. Но сам описывает ее в своей книге как женщину с весьма сложным и даже несколько взбалмошным характером. Не могу поверить, что такая женщина приняла мужа обратно с таким смирением, как это сделала Анна.

— И я о том же! — Том снова многозначительно глянул на меня.

— Ну, давай же! Не тяни! Что там у тебя? — взмолилась я.

— Что, если у нее просто не было иного выбора?

— Не было иного выбора? Что ты хочешь этим сказать?

— Ей пришлось сделать это.

— Чтобы соблюсти приличия, так? Потому что в те годы всякий развод сопровождался скандалами, да?

— И это тоже. Но не только это… Однако ты верно нащупала линию поисков, зная строгие моральные принципы той далекой эпохи.

— Том! Уже почти полночь, и я не собираюсь играть с тобой в «Угадайку» до утра, — возмутилась я. — Говори напрямую. Все, как есть.

— Хорошо, Алли, будь по-твоему. Но прежде я все же попрошу тебя дать слово, что ты сохранишь в тайне все, что я сейчас сообщу тебе. Не расскажешь об этом никому. Даже нашему отцу. Ибо я собираюсь рассказать тебе нечто такое, о чем пока не знает ни одна живая душа на свете.

— Уж не обнаружил ли ты, случаем, золотое руно, закопанное под нашим домом? Не томи, Том. Выкладывай все, как есть.

— Прости, но речь идет об очень серьезных вещах. Итак, когда я, работая над своей книгой, стал заниматься изучением всех обстоятельств, связавших Йенса и Анну Халворсен с Эдвардом Григом, в поисках дополнительных материалов я направил свои стопы в Лейпциг. И там я кое-что обнаружил.

Том достал из папки конверт и извлек из него листок бумаги, который вручил мне.

— Взгляни!

Я быстро пробежала его глазами. Это была метрика, удостоверяющая рождение нашего прапрадеда Эдварда Хорста Халворсена.

— И что в этой бумаге такого?

— Едва ли ты помнишь наизусть и во всех подробностях книгу Йенса Халворсена. Но напоминаю тебе, что в ней среди всего прочего он сообщает, что вернулся в Лейпциг в апреле 1884 года.

— Разумеется, таких деталей я точно не помню. И что?

— Кстати, вот фотокопия этой страницы, где упомянута дата его возвращения. — Том протянул мне еще один листок. — Я специально обращаю твое внимание на этот факт. Потому что, согласно метрике, Хорст появился на свет в августе 1884 года. Получается, что Анна родила ребенка всего лишь после четырех месяцев беременности. Ну знаешь ли, даже в наше время такие чудеса все еще вряд ли возможны.

Я внимательно изучила дату рождения своего прадедушки. А ведь Том прав, мелькнуло у меня.