Сестренки

– Очень вкусно, – сказала она с набитым ртом, – пойду работать и буду часто ходить в ресторан. Но это когда будет!

Тетя Лидия внимательно посмотрела на Анюту. Та неловко улыбнулась:

– Тетя Лидия, я подобрала себе службу…

Кадри отложила вилку и нож:

– Ну не знаю…

В последний год гимназии встал вопрос, что делать дальше, после окончания. Кадри хотела быть то учительницей, то врачом, но на учебу в университете не было денег, и пока она собиралась в фельдшерскую школу и параллельно работать в больнице, чтобы скопить деньги. Анюта учиться решительно не хотела, и главной причиной было, конечно, то, что она не считала возможным сидеть на шее тети Лидии.

– И что же за служба? – спокойно спросила тетя Лидия.

– Мне предложили место в галантерейном магазине.

– Ты хочешь работать продавщицей? – удивленно спросила ее тетя Лидия.

Анюта вздохнула и промолчала. Впрочем, тетя Лидия и сама понимала.

Едва поступив в гимназию, Анюта принялась рисовать. Ничего особенного в ее рисунках не было, и она сама это понимала, но просто не могла обходиться без карандаша, бумаги, красок. Ее картинки представляли собой самые обычные детские рисунки, и с ее взрослением они не делались лучше. Тетя Лидия, видя ее старания и страсть, отобрала самые, как она посчитала, красивые картинки, и отправилась с ними к знакомому художнику. Анюта, безнадежно вздохнув, пошла тоже. Художник полистал альбом, вгляделся в несколько рисунков, потом поднял голову:

– Даже сказать нечего.

– Она все время рисует, – оправдывалась тетя Лидия, – и я подумала… я, конечно, не разбираюсь в искусстве, но слышала про художников, которые рисуют в своем манере, вот черный квадрат, я слышала – там просто квадрат, черного цвета, и больше ничего. А тут – вот смотрите, и деревце, и собачка …

– Это лошадка, – тихо поправила Анюта.

– Ой, девочка, прости… Ну да, лошадка, конечно…

Художник покачал головой и протянул ей альбом. Тетя Лидия поблагодарила и ушла.

– Мне просто нравится рисовать, – дрожащим голосом сказала Анюта по дороге домой.

– Рисуй, раз нравится, – примирительно сказала тетя Лидия, – на карандаши и краски нам хватает.

На уроках рисования в гимназии Кадри проявляла куда большие успехи – она могла срисовывать, понимала, что такое перспектива, в конце концов, могла аккуратно раскрасить по контуру. Анюте и это давалось не всегда.

– Кем ты вообще хочешь быть? – спросила тетя Лидия, – не продавщицей же?

– Нет, конечно.

– Художницей? – сказала Кадри.

– Художницей я хочу быть больше всего на свете, – сказала Анюта, – но прекрасно понимаю, что это невозможно…

– Отдохни немного, подумай, поищи себя, – серьезно сказала тетя Лидия, – это очень важно – когда работа доставляет радость.

Анюта кивнула.

Отдыхать после гимназии она не стала, сразу устроилась в свой галантерейный магазин. Работа казалась нетрудной; Анюта была внимательной и приветливой, ей нравилось помогать людям, и она чувствовала себя вполне довольной жизнью.

Кадри тоже была довольна: днем она училась, а по вечерам брала дежурства в больнице. Материально теперь жилось куда легче, и девочки изо всех сил баловали наперебой тетю Лидию: приносили ей пирожные, покупали билеты в театр.

Кадри всегда была общительной, веселой; в своей фельдшерской школе она обросла друзьями, в гости приходили девочки из гимназии, за ней ухаживали юноши, которых она охотно приглашала домой. Кадри постоянно влюблялась то в одного, то в другого, то плакала по ночам, то ходила и пела, то приставала к Анюте:

– Тебе нравится Юхан? А Микхель? Нет? Да почему же мне все время кто-то нравится, а тебе никто?

Анюте всегда казалось, что она в тени своей веселой, бойкой сестры, но теперь она с удивлением замечала, что тоже пользуется определенной популярностью. Тот же Юхан стал приносить ей цветы, потом пригласил в театр, где объяснился в любви. Анюта честно сказала, что она его не любит, и парень, расстроившись, перестал к ним ходить на целые две недели; зато по прошествии их явился в гости с бывшей одноклассницей девочек, которая прошептала по секрету, что они жених и невеста. Другой молодой человек, Эно, оказался более настойчив, звал в кино, носил подарки, и с ним пришлось строго поговорить тете Лидии: она объяснила, что Анюта не испытывает к нему никаких чувств, они просто друзья. Эно кивнул и сказал, что не будет терять надежду.

Так прошли два года. Как-то Анюта возвращалась из своего магазина. Она собиралась зайти в кондитерскую – купить пирожных тете Лидии. Повернув за угол, она едва не налетела на малыша – тот стоял, прижавшись к столбу, и тихо плакал. Анюта присела перед ним на корточки:

– Почему ты плачешь, малыш?

Мальчик поднял заплаканное личико. Он был прелестный: светлые волосы, темные глаза. Анюта улыбнулась – он напомнил ей Павлика. Но Павлик теперь такой строптивый подросток!

– Что с тобой? – снова спросила она ребенка.

Дверь соседнего магазина распахнулась, и оттуда выбежал молодой мужчина.

– Марк, что с тобой? – воскликнул он по-немецки, подхватывая мальчика на руки.

Анюта поднялась:

– Он плакал, был один, – сказала она по-немецки, – я подошла его успокоить.