Сестры Эдельвейс

Как оказалось, недалеко. Пройдя пару коридоров, они оказались как будто в другом мире. В комнате, где они очутились, был ковёр, покрытый замысловатыми турецкими узорами в синих и красных тонах, стол из полированного дерева, несколько мягких кресел. Биргит едва не ахнула. Она так долго обходилась без всей этой роскоши, что почти забыла о её существовании.

– Прошу вас, садитесь. – Охранник ушёл, закрыл за собой дверь, и мужчина, ожидавший в комнате, в одном из кресел, улыбнулся Биргит с искренним, как ей показалось, дружелюбием. Растерянная и испуганная, Биргит с подозрением смотрела на мужчину, на воротнике которого блестел значок с изображением «мёртвой головы». Но его лицо казалось умным и добрым, карие глаза за очками лучились добротой и мягкой иронией. Он закинул ногу на ногу, положил руки на колено и переплёл пальцы.

– Вы, наверное, хотите пить, – предположил он. – Я распорядился, чтобы вам принесли чаю.

Чаю? Биргит молча таращилась на него. Это явно была какая-то уловка.

– Прошу вас, – мужчина указал на кресло напротив, – садитесь.

Медленно, не зная, есть ли у неё выбор, Биргит подошла к креслу и осторожно села. Обивка, ощущаясь сквозь грубую ткань бесформенной робы, казалась неправдоподобно мягкой. Офицер улыбнулся.

– Я оберлейтенант Вольф, – представился он, и Биргит лихорадочно кивнула. – А вы Биргит Эдер.

Она вновь кивнула. Вернулся охранник с чаем на подносе, который довольно неловко поставил на столик между ними.

– Я вам налью, – сказал оберлейтенант Вольф, и Биргит ощутила внезапное нелепое желание расхохотаться.

– Не понимаю, почему вы так ко мне добры, – хрипло пробормотала она, глядя, как он разливает ароматный дымящийся чай. Оберлейтенант посмотрел на неё, приподняв брови.

– Потому что хочу вам помочь.

– Помочь мне? – У неё вырвался едкий смешок. – Вот уже три месяца меня держат в бетонной камере, оберлейтенант. Как именно вы хотите мне помочь?

– Если вы расскажете мне всё, что вам известно, всё пойдёт на лад. Я лично займусь этим вопросом.

– Ах да, конечно. – Биргит кивнула, скрестила руки. По крайней мере, он не угрожает мне пытками, подумала она. Пока. – Так что конкретно вы хотите узнать?

– Почему вы решили отправиться так далеко от Зальцбурга? – Его голос был приятным, выражение лица почти ласковым. Как ни странно, он напомнил ей отца – этим добрым, чуть насмешливым взглядом, наклоном головы, мягкостью. Горло Биргит сжалось.

– Хотели навестить тётю в Ладисе. Это маленькая деревня. Знаете такую?

– Увы, с вашими тётей и дядей уже поговорили, – сказал оберлейтенант Вольф. – Они сообщили, что вы приехали неожиданно.

Биргит молчала. Она понимала, что не стоит винить родственников, которых она почти не знает, за их желание спасти в первую очередь себя. Её потрясла дотошность, с которой работали гестаповцы. Не потому ли они продержали её здесь столько времени, чтобы собрать улики против неё? Возможно, этот оберлейтенант разговаривал и с её родителями, живущими всего в нескольких кварталах отсюда. Конечно, он должен был с ними разговаривать.

– Я знаю, что вы пытались отправить еврея в Швейцарию, – терпеливо продолжал он. – Зачем же вы мне лжёте?

– Если вы уже знаете, зачем спрашиваете?

– Скольким ещё вы помогли бежать?

– Больше никому, – ответила Биргит, – он был единственным. – Ей оставалось только надеяться, что он не знает о других её занятиях. Если он узнает, её неминуемо приговорят к смертной казни.

– А где вы взяли машину?

– У моего жениха, – выпалила Биргит. Она не могла выдать Ингрид. – Вернера Хааса. Он служит в Первой горнострелковой дивизии, которой командует сам фюрер. Он разрешил мне взять машину, чтобы поехать к тёте, но ни о чём другом, конечно, не знал. Он предан фюреру. – Она наконец посмотрела оберлейтенанту в глаза, не дрогнув, выдержала его взгляд, но что-то в нём её испугало. Почему она вообще решила упомянуть Вернера?

– Ах да, гауптман Хаас. – Его губы изогнулись в попытке изобразить сочувствие, а может быть, пародию на него. Да, он казался добрым, но Биргит понимала, что доверять ему не стоит. К чаю она не притронулась.

– Что вы имеете в виду? – Откуда он мог знать о Вернере? Хотя… чему она удивилась? Эти люди знали всё.

Вольф тяжело вздохнул, будто вопрос – или ответ – его смутили или даже опечалили. Биргит бессознательно скопировала его позу – положила ногу на ногу, переплела пальцы рук. – Гауптман Хаас был арестован несколько месяцев назад.

– Что? – она ахнула. – Почему?

– За подозрительную деятельность, направленную против рейха. Он отказался выполнять приказ, – Вольф посмотрел ей в глаза, и Биргит поняла, что ему известно гораздо больше, чем он ей скажет. Что сделал Вернер? Отказался убивать русских? Она была бы счастлива, если это оказалось бы так, но…он был арестован.

– Это он, – добавил Вольф, чуть наклонив голову и глядя Биргит в лицо, – рассказал нам о сестре Кунигунде. Должен признать, что неохотно. Увы, это заняло много времени.