Сестры из Версаля. Любовницы короля

Король по-прежнему предан мне и очарован, как и ранее. Тем не менее нельзя почивать на лаврах, я должна учитывать все наперед. Когда я постарею и король больше не будет меня любить (я предельно откровенна и понимаю, что это случится), надеюсь, что мы останемся добрыми друзьями. Иногда я хочу, чтобы Людовик был постарше, чтобы время укротило его усердие. Говорят, что Людовик XIV после разгульной юности последние годы был верен только мадам де Ментенон. И даже женился на ней. Мой Людовик еще слишком молод, в самом расцвете сил, и думать, что он может остепениться со мной, – значит принимать желаемое за действительное. Конечно, еще жива королева, выносливая, как лошадь. Я где-то читала, что поляки живут так долго благодаря капусте, которую они постоянно едят. А королеве очень нравится это блюдо.

Я понимаю, что моя сестра Луиза только выиграла от природной набожности Людовика. В юности король по-настоящему боялся Божьего гнева, но сейчас его вера быстро увядает, и он больше уже не хандрит на Пасху из-за того, что не может исповедаться. И относительно связи со мной его больше не терзают религиозные сомнения. Короля уже не волнует то, что он спит с еще одной сестрой, – любые страхи инцеста и вечных адовых мук давно утонули в волнах удовольствия и желания.

Подозреваю, что у него замашки настоящего развратника, и я знаю, что однажды появится новая Марианна, моложе и красивее, которая не успокоится, пока не выдворит меня из Версаля. Как я сама выдворила Луизу. Но если такое произойдет, я не уйду покорно в ночь, не надену власяницу и не стану отмаливать свои грехи. Нет, когда моей власти тут придет конец, я отправлюсь туда, куда пожелаю, и буду делать то, что захочу. Отправлюсь в Венецию и Канаду, на жаркие Карибские острова, чтобы поглядеть на все, что предлагает мир. Может быть, даже в Китай или Индию поеду. Но все это в будущем. Здесь и сейчас мне есть чем заняться, о чем беспокоиться.

В лесах у Сенара, недалеко от Шуази, живет одна женщина, незнатного происхождения и с неудачным именем Пуасон – Рыбка; правда, сейчас она замужем за неким графом д’Этиолем. Многие называют ее мадам д’Этуаль – Звезда, потому что, как поговаривают, она и есть звезда, под стать имени. Я называю ее Рыбкой, но слышала, что на рыбу эта особа совсем не похожа, – по всей видимости, она невероятная красавица. Когда король охотится в Сенаре, выезжает и она, в надежде встретить короля. Она очень красиво смотрится в своей маленькой, чуть больше тыквы, карете пастельных тонов. Она сама управляет каретой, и одежда ее в тон синим и абрикосовым лентам, вплетенным в конскую гриву.

И теперь мне приходится ездить с Людовиком, когда он отправляется на охоту. Мне есть чем заняться, но, к несчастью, я должна быть рядом с королем. Многие при дворе шутят, что маленькая звездочка из леса будет следующей добычей короля.

Этим летом мы встречали ее дважды, всегда такую прелестную и очаровательную. И невероятно женственную, хотя она сама управляет каретой. Я бы хотела выдворить ее подальше от Сенара, но супруг ее такая мелкая сошка, что вокруг него даже скандал невозможно поднять. Ришелье заверяет меня, что опасности нет; у короля никогда не было любовницы из буржуазии и никогда не будет, но он ничуть не развеивает мои страхи, когда сам начинает пространно восхищаться грациозностью, огромными серыми глазами и красивыми руками Рыбки.

– Вы говорите так, как будто сами в нее влюблены, – сержусь я.

– Она – ангел, в нее не влюблен только маркиз де Тибувиль, – заверяет меня Ришелье с озорной улыбкой.

Слабое утешение.

В последнее время мне кажется, что король заскучал. Всего лишь предчувствие, едва заметное ослабление интереса ко мне. Может, чуть дольше длится пауза перед тем, как улыбнуться и подойти, когда я маню его своими прелестями. Поцелуй, который иногда кажется долгом, а не удовольствием; маятник, качнувшийся чуть в другую сторону – совсем чуть-чуть – от страсти к безразличию. Ничего явного, но чувства мои так обострены, что я замечаю малейшие перемены в короле. И они становятся моими самыми большими тревогами.

Людовик начинает скучать, а он терпеть не может скуку. И это естественно: когда у тебя есть все, скука означает, что у тебя нет ничего. Мы вместе почти год, и я уверена, что за это время доставила ему больше плотских удовольствий, чем он переживал с милой Луизой или грубой Полиной. И все же. Мужчины, как известно, хотят одного, но всякий раз от другой.

Стоит поучиться у Полины, но я пойду даже дальше.

* * *

Мы в Шуази. Наслаждаемся тут последними лучами осеннего солнышка перед затяжной зимой, неделей свежей черной смородины и полуночным катанием на лодках. Кутаясь в собольи накидки от свежего ветра, любуемся похожими на светлячков фонарями, плывущими по реке.

Уже поздно, и в гостиной остались только я, Диана и король, остальные уже давно удалились, а мы остались. Король повеселел от выпитого, что уж говорить о Диане. Только я трезва, хотя, судя по моим манерам, можно подумать, что мы все хорошо навеселе.