Читаем Сети города. Люди. Технологии. Власти полностью

В отношении произведений искусства, согласно нашим результатам, посетители Эрмитажа уделяют практически равнозначное внимание как скульптуре, так и живописи. Среди скульптур самой популярной оказалась группа конных рыцарей из рыцарского зала (38 фото), за ними следует «Амур и Психея» Антонио Кановы (36 фото), атланты с портика Нового Эрмитажа (35 фото) и часы «Павлин» (24 фото). Из живописи наиболее часто встречающейся в instagram-фотографиях оказалась «Мадонна Литта» (47 фото), которая выступает своеобразным «неформальным символом» Эрмитажа, за ней – «Танец» Анри Матисса и «Черный квадрат» Казимира Малевича. Популярность этих экспонатов можно объяснить тем, что они обрели репутацию основных достопримечательностей и объектов для визуального потребления в Эрмитаже[729], потому наиболее узнаваемы среди всей коллекции. В целом в отношении искусства вкусы пользователей сильно разнятся. Это подтверждает незначительное количество фотографий в подборках, посвященных конкретному артефакту.


Музей как социальное пространство

Среди фотографий мы определили некоторые группы сюжетов, которые изображают не столько материальное пространство музея, сколько музей как пространство социальное. Это фотографии сцен из жизни музея – например, разговоры смотрителей с посетителями, фотографии взрослых и детей за просмотром картин, фотографии экскурсионных групп[730]. При этом в ряде фотографий акцент делается не на документировании сюжета как такового, а на эстетике нахождения человека в музее – расположении людей в залах, сходстве изображенного на картине и стоящего рядом человека или цветовых сочетаниях между одеждой посетителей и элементами интерьера.

Очереди в музей и толпы туристов вокруг наиболее популярных экспонатов часто становятся сюжетом фотографии, что говорит о них как о неотъемлемой части похода в Эрмитаж и важных элементах музейного пространства. По контрасту с этими фотографиями мы видим еще один распространенный сюжет, где нарочито подчеркивается отсутствие человека: появляется его смазанная тень, человек уходит от объектива в глубь галереи. Такие фотографии можно интерпретировать как желание снимающего остаться наедине с искусством и иметь возможность для самостоятельного опыта нахождения в музее.

Отдельно стоит отметить фотографии детей в музее. Чаще всего в Instagram выкладывают фотографии школьных групп, которые слушают экскурсовода или делают зарисовки в альбомах, сидя на полу. Эти фотографии иллюстрируют доступность пространства музея не только взрослым посетителям, но и детям. Можно предположить, что таким способом пользователи Instagram символически подчеркивают связь между поколениями, ситуацию передачи знаний о культуре и роль музея в этом процессе[731].

Как изображено: визуальные средства в передаче опыта посещения музея

В этой части статьи мы рассмотрим, как изображены те или иные сюжеты. Особое внимание в связи с этим привлекают фотографии с людьми. При всем многообразии возможных вариантов позирования посетители Эрмитажа используют одинаковый репертуар, и снимки демонстрируют сходство.


«Туристический канон»

Наиболее популярный сюжет среди фотографий – это намеренное позирование посетителя Эрмитажа (1495 фотографий). Позировать могут стоя прямо и смотря в камеру, либо раскинув руки в пространстве или подняв руку вверх, «помещая» себя в пространстве. Самыми популярными для позирования оказались Иорданская лестница и Тронный зал, то есть первые и наиболее узнаваемые залы Эрмитажа. Детей тоже фотографируют в узнаваемых интерьерах, и их позы не отличаются от поз взрослых.

Учитывая, что фотографии публикуются в личных аккаунтах и адресованы подписчикам в Instagram, их цель – передать сообщение о посещении Эрмитажа и показать связь между конкретным человеком и местом. Для этого посетители отбирают визуальные средства, которые будут легко считаны и интерпретированы получателем сообщения. Наиболее подходящим оказывается инструментарий, заимствованный из практики документации опыта туристического. Ольга Бойцова, анализируя советские фотоальбомы, определяет сюжет «турист на фоне»[732] как конвенциональный способ трансляции этого опыта.

Отличными от конвенционального позирования, как кажется на первый взгляд, становятся те фотографии, где люди нарочито не смотрят в камеру. Посетители заменяют позирование на задумчивый взгляд в сторону или увлеченное рассматривание экспоната. Такой сюжет можно отнести к вариации туристического канона, прямое следование которому отвергается туристами из образованного класса как безвкусное[733].

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia Urbanica

Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике
Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике

Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них. Вопрос о теоретических инструментах, позволяющих описывать подобные закономерности, становится в книге предметом критической дискуссии. В частности, авторы обсуждают и используют такие понятия, как «городской габитус», «воображаемое города», городские «ландшафты знания» и др. Особое внимание в этой связи уделяется сравнительной перспективе и различным типам отношений между городами. В качестве примеров в книге сопоставляется ряд европейских городов – таких как Берлин и Йена, Франкфурт и Гамбург, Шеффилд и Манчестер. Отдельно рассматриваются африканские города с точки зрения их «собственной логики».

Коллектив авторов , Мартина Лёв , Хельмут Беркинг

Скульптура и архитектура
Социальная справедливость и город
Социальная справедливость и город

Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России. Работы Харви, тесно связанные с идеями левых интеллектуалов (прежде всего французских) середины 1960-х, сильнейшим образом повлияли на англосаксонскую традицию исследования города в XX веке.

Дэвид Харви

Обществознание, социология
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна

Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна. Марк Оже – директор по научной работе (directeur d'études) в Высшей школе социальных наук, которой он руководил с 1985 по 1995 год.

Марк Оже

Культурология / Философия / Образование и наука
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Азбука аналитики
Азбука аналитики

В издании рассматривается широкий спектр вопросов, связанных с методологией, организацией и технологиями современной аналитической работы. Показаны возможности использования аналитического инструментария для исследования социально-политических и экономических процессов, организации эффективного функционирования и развития систем управления предприятиями и учреждениями, совершенствования процессов принятия управленческих решений в сфере государственного и муниципального управления. Раскрывается сущность системного анализа и решения проблем, приведены примеры успешной прикладной аналитической работы.Издание будет полезно как для профессиональных управленцев государственного и корпоративного сектора, так и для лиц, желающих освоить теоретические основы и практику аналитической работы.

Юрий Васильевич Курносов

Обществознание, социология
Грамматика порядка
Грамматика порядка

Книга социолога Александра Бикбова – это результат многолетнего изучения автором российского и советского общества, а также фундаментальное введение в историческую социологию понятий. Анализ масштабных социальных изменений соединяется здесь с детальным исследованием связей между понятиями из публичного словаря разных периодов. Автор проясняет устройство российского общества последних 20 лет, социальные взаимодействия и борьбу, которые разворачиваются вокруг понятий «средний класс», «демократия», «российская наука», «русская нация». Читатель также получает возможность ознакомиться с революционным научным подходом к изучению советского периода, воссоздающим неочевидные обстоятельства социальной и политической истории понятий «научно-технический прогресс», «всесторонне развитая личность», «социалистический гуманизм», «социальная проблема». Редкое в российских исследованиях внимание уделено роли академической экспертизы в придании смысла политическому режиму.Исследование охватывает время от эпохи общественного подъема последней трети XIX в. до митингов протеста, начавшихся в 2011 г. Раскрытие сходств и различий в российской и европейской (прежде всего французской) социальной истории придает исследованию особую иллюстративность и глубину. Книгу отличают теоретическая новизна, нетривиальные исследовательские приемы, ясность изложения и блестящая систематизация автором обширного фактического материала. Она встретит несомненный интерес у социологов и историков России и СССР, социальных лингвистов, философов, студентов и аспирантов, изучающих российское общество, а также у широкого круга образованных и критически мыслящих читателей.

Александр Тахирович Бикбов

Обществознание, социология