Сети города. Люди. Технологии. Власти

И напротив, высотные микрорайоны модернистских жилых домов, построенные в духе Лучезарного города Ле Корбюзье, это «улицы, поставленные „на попа“, чтобы упразднить улицы на земле»[496]. Они «высасывают» активность с улиц, лишая последние глаз и тротуарной жизни. Критики модернистского жилья подхватывают эту идею Джекобс: новостройки 1950–1970‐х, хоть и обеспечивают потребности растущих послевоенных городов в жилье, зачастую получают репутацию «рассадников преступности», пространств социального беспорядка, где жителям нет дела друг до друга, а среда неминуемо деградирует[497]. Сторонники нового урбанизма утверждают, что материальность тротуара и его окружения крайне важна для воплощения «идеальной» тротуарной жизни, столь ценной для города и горожан. И спорить с этими базовыми принципами непросто, особенно оглядываясь на яркие примеры провалов модернистского подхода к созданию новых районов[498].

Но в современных российских городах (в частности, в Санкт-Петербурге) строят новые крупные жилые массивы, во многом схожие с модернистским жильем середины XX века. На них и направлена критика, основанная на опыте «западного» города эпохи государства всеобщего благосостояния. Их называют бетонными «гетто» и сулят деградацию, указывая на то, что материальная организация пространства и зданий не способствует безопасности, построению прочных соседских отношений и заботе о пространстве за пределами собственной квартиры[499].

Так критикуют, в частности, ЖК «Северная долина», строящийся на окраине Петербурга с 2009 года и заселенный уже более чем 40 тыс. человек. Он представляет собой микрорайонную застройку высотой в 29 этажей на 270 га с огромными пространствами дворов, в которых обочины внутридворовых проездов полностью отведены под парковку и постоянно используются для автомобильного транзита. Снаружи зданий, вдоль широких улиц, располагаются широкие тротуары, исключительная функция которых – это маятниковый транзит: с утра в сторону метро, вечером – обратно. Первые этажи отведены под коммерческие помещения, но во многих домах подняты на стилобат (цокольный этаж, объединяющий несколько зданий) и не примыкают к тротуарам.

Такая планировка мало напоминает Гринвич-Виллидж. В «Северной долине» тротуар работает как отдельная часть улицы, предназначенная для движения пешеходов. И он является только одним из типов публичных пространств наряду с другими: прогулочными променадами внутри огромных дворов, детскими и спортивными площадками и соединяющими их сетями дорожек и др. Несмотря на то что общественные пространства в «Северной долине» организованы иначе, а события, доступные взгляду стороннего наблюдателя, мало похожи на зарисовки Джекобс, в этом тексте мы покажем, что «тротуарный балет» возможен – и существует – в тех местах, которые канон нового урбанизма не признает социабельными.

Метафора «тротуарного балета», использованная Джекобс, – это попытка найти методологический подход к анализу городской жизни, подчеркивающий важность взгляда снизу, с улицы (а не привычного планировщикам взгляда сверху, с высоты птичьего полета), движения, спонтанности и импровизации, чувственного опыта, разнообразия и вклада множества участников в конечные формы переживания улицы[500]. В анализе «Северной долины» мы берем эти принципы на вооружение, с той лишь поправкой, что мы находим «балет» не в зоне между проезжей частью и домами и даже не совсем в публичном пространстве. Если у Джекобс пространство – это «контейнер» и физический тротуар является сценой, вместилищем для социальных процессов, то в нашем случае нет готовой сцены. Жители района ежедневно сами (вос)производят это пространство в своих онлайн- и офлайн-практиках, разворачивающихся в тех или иных локациях района и вокруг них.

Представим себе такую картину: ребенок играет на площадке во дворе, а его мама сидит рядом и смотрит на экран смартфона. Может показаться, что смартфон разрушает ее связи с окружающем пространством и людьми[501], она будто «выпадает» из жизни района и не участвует ни в каком «тротуарном балете»: она не знает никого из прохожих и даже не наблюдает за тем, что происходит вокруг. Но стоит иначе подумать о самом понятии «тротуара», чтобы ситуация предстала в ином свете. В данном тексте мы заглянем через плечо этой женщине (и другим жителям района) и увидим, что через свой смартфон она здесь и сейчас наблюдает за жизнью района и сама принимает в ней участие.