Севастополь. История страны в лицах

Казалось бы, раз необходимость удаления Максимова от должности обосновывается в том числе мнением о нем разных лиц, то наличие позиции министра внутренних дел по этому вопросу, тем более подтвержденное документально (в виде того самого «приказания», зафиксированного Гербелем на «подлинной справке») – самый лучший аргумент в данном вопросе для той инстанции, которая должна была принять решение, то есть для Совета министра внутренних дел.

Однако в «Записке по делу об удалении Максимова от должности» Столыпин не упоминается вообще.

Всё это наводит на мысль, что Главное управление не хотело показывать Департаменту полиции, что же было написано Гербелем о «приказании» Столыпина на «подлинной справке» о Максимове. Интересно, что на «копии справки» с «копией резолюции» Гербеля стоит только одна подпись – делопроизводителя, в то время как все другие документы из Главного управления содержат две подписи – вначале руководителя (а это был начальник Отдела городского хозяйства А. Немировский), а уже потом – делопроизводителя.

Резолюция Гербеля, известная Департаменту по «копии справки», которая вроде как отражает «вердикт» Столыпина по Максимову, в действительности воспроизводит позицию Вирена («увольнение названного должностного лица»), в то время как из перспективы МВД приказание министра должно было содержать формулировки, стандартные для этого государственного ведомства («привлечение к ответственности», «наложение дисциплинарного взыскания»).

Однако был ли Столыпин солидарен с мнением Вирена? Месяцем ранее, в конце мая 1908 года – очевидно, нет.

Еще один важный нюанс. Внесение вопроса в Совет министра внутренних дел соответствовало законодательству – Городовому положению 1892 года, которое относило вопросы дисциплинарных взысканий (в том числе – удаление от должностей деятелей городского самоуправления) к компетенции этого вспомогательного ведомства внутри МВД.

Однако если бы при докладе Столыпину Гербель согласовал вопрос об отстранении Максимова от должности, то, очевидно, была бы согласована и мотивировка – на основании каких имеющихся данных севастопольский городской голова должен быть уволен.

Вместо этого записка, представленная Главным управлением в Совет министра внутренних дел спустя неделю, 4 июля 1908 года[60], по сути, «обнуляла» всю предшествующую переписку, т. к. доказательная база Главного управления о «политической неблагонадежности» севастопольского городского головы была абсолютно новой.

Во-первых, «Записка по делу об удалении от должности севастопольского городского головы А. А. Максимова» по непонятным причинам вообще не содержит ту документальную базу, с которой Столыпин, очевидно, должен был знакомиться после докладной записки самого Максимова, а именно – материалы обыска, присланные в Департамент полиции Зейдлицем, справки о Максимове, составленные в самом Департаменте. Однако про то, что у севастопольского городского головы был обыск, по результатам которого его и отстранили от должности, в «Записке» не говорится ни слова, а всего лишь сообщается, что 5 мая Вирен «счел необходимым» «отстранить» Максимова от должности «временно», а 12 июня – «окончательно».

Итак, мотивация временного севастопольского генерал-губернатора в записке не оговаривается, зато общий вывод отсылает именно к позиции Вирена:

«Тем более необходимо было бы окончательное удаление Максимова от занимаемой им должности в настоящее время, когда севастопольский временный генерал-губернатор счел себя вынужденным устранить его от должности городского головы на все время военного положения в Севастополе».

Во-вторых, «Записка» отражает явно «правые» взгляды своих составителей, а Столыпин – по всему, что известно о фигуре премьер-министра – был далек от поддержки черносотенства. В «Записке» же бросается в глаза типичный для черносотенства «антисемитский» выпад: Максимов, оказывается, «во всех делах» управляется «своим поверенным Усовым (негласный редактор еврейской газеты “Крымский вестник”)».

При этом главная причина, по которой Максимов не может оставаться севастопольским городским головой, согласно «Записке» – это его «кадетские взгляды» (речь идет о крупнейшей либеральной партии того времени). Информация о кадетских симпатиях Максимова была получена в Главном управлении из Департамента полиции в марте 1907 года: