Севастополь. История страны в лицах

Центробалт появился на Балтийском флоте еще весной 1917 года, в конце апреля, по инициативе большевиков, которые получили в нем сразу же преобладающее влияние, а впервые кадровое офицерство Балтийского флота столкнулось с отдельными большевиками в ходе массовых убийств командующего состава кораблей еще в феврале 1917 года (за Февральскую революцию матросами было убито, по разным подсчетам, около 100 офицеров – и это практически столько же, сколько погибло кадровых морских офицеров за время с начала Первой мировой войны[81]).

Теперь же Центробалт оказывался главным органом, которому должны были подчиниться штаб флота и командиры кораблей.

Парадокс состоял в том, что все несогласные с таким подчинением в условиях военного времени не могли уволиться со службы сами.

Поэтому те, кого большевики все-таки уволили в первые три месяца своей власти, до декрета о демобилизации, а к этой группе относился и Михаил Беренс, означало, как говорит Кирилл Назаренко, что они «в плохих отношениях с советской властью, потому что подавляющее большинство офицеров на Балтике сидели спокойно до декрета о демобилизации. Увольнение же с формулировкой “без права получения пенсии” означало, что само увольнение большевиками рассматривалось как наказание, репрессия».

Надо понимать, что эта группа морских офицеров – то есть уволенных до демобилизации – была очень немногочисленной. Всего, по приблизительным подсчетам К. Назаренко, таковых было около 30 человек (по демобилизации же уволилось около 400 офицеров). В целом, по мнению Назаренко, большевикам удалось «овладеть флотскими структурами, подчинить их Центробалту, а первый народный комиссар по морским делам Павел Дыбенко оказался гораздо более серьезной фигурой, чем можно было предположить. Так, он заявил, что те офицеры, которые не хотят выполнять свои офицерские обязанности, будут посланы матросами в кочегарку. И все этому поверили. И стали выполнять свои обязанности».

Возмущение в среде офицерства было сильным[82], однако дальше разговоров, шедших весь декабрь 1917 года[83], дело, по сути не пошло. И в этом смысле те, кто, как Михаил Беренс был уволен в начале января 1918 года, шли явно против доминирующего «конформистского» течения даже внутри кадрового «боевого» морского офицерства.

То, что братья Беренсы в ноябре – декабре 1917 года сделали разный выбор, скорее всего, не было неожиданным для них самих, ведь они уже больше 10 лет шли разными карьерными путями.

* * *

После Русско-японской войны, в которой оба брата активно участвовали, Михаил продолжил служить на кораблях, последовательно достигая командных высот вначале на эсминцах, потом на миноносцах, а к концу 1916 года – на линкоре-дредноуте, в то время как Евгений оказался в Морском генеральном штабе.