Севастополь. История страны в лицах

«Я был у Юденича. Я ему доложил, что Алекс<андр> Влад<имирович> Развозов, имея на своих руках две семьи…, поддерживает и подкармливает сидящих в тюрьмах офицеров, Бахирева и других, умирающих с голоду. Он просит перевести ему некоторую сумму денег, т. к. средства его приходят к концу. Я предложил подписку и сказал, что из тех грошей, которые у нас с женой еще есть, мы подпишем… я хотел сказать тысячу, но Юденич прервал меня: деньги найдутся, их надо найти. Ну, слава Богу, только бы не терять времени».

И спустя две недели Юденич передал Пилкину для Развозова «20 тысяч рублей 40-рублевыми керенками».

Михаил Беренс «появляется» в дневнике Пилкина впервые в начале февраля 1919 года – автору дневника стало известно, что «Колчак вызывает к себе лиц, ему известных и которым он верит: Бахирева, Развозова, Черкасского, Беренса».

Автор дневника с обидой отмечает, что в этом списке нет его собственного имени, иначе он бы непременно поехал к Верховному правителю России, – «ведь мы дружили когда-то, вместе работали» – несмотря на контакты с Юденичем (позднее, видимо, Пилкин сыграет определенную роль в признании Колчаком Северо-Западного правительства под руководством Юденича). Михаил Черкасский, названный среди тех, кого вызывал к себе Колчак, к этому времени уже погиб в боях на юге; Михаил Бахирев, как уже сказано, сидел в тюрьме. Про реакцию Развозова, который в это же время просит прислать ему денег на «прокорм» «голодных» офицеров, автор дневника пишет следующее:

«Развозов… не хочет ехать (у него семья), но предлог его – оказаться на месте, когда произойдет переворот, … хочет наблюдать за поведением офицеров».

Речь, очевидно, идет об антибольшевистском перевороте в Петрограде, на который надеялись в это время в окружении Юденича.

Также автор дневника отмечает, судя по всему, со слов Развозова:

«Беренсу (имеется в виду Михаил – Л. У.) предложили, от имени Колчака, ехать в Сибирь. Он сказал, что, если приказывают, он поедет, но лично не хотел бы».

Тем не менее, спустя месяц, 6 марта 1919 года Михаил Беренс появляется в Гельсингфорсе, оказавшись единственным, из названных Колчаком, кто откликнулся на призыв старшего по званию командира, восприняв это как «приказ» и вопреки собственному настроению.

Судя по дневнику Пилкина, младший из братьев Беренсов привез с собой из Петрограда в Гельсингфорс атмосферу страха:

«Бахирев очень слаб, никуда не хочет ехать. Голодает. Его хотели обманным образом освободить, переведя первоначально в Арестный дом, но он очень разнервничался и отказался. Может быть, заподозрил провокацию и испугался».

Сергей Зарубаев, командовавший Балтийским флотом после расстрелянного Алексея Щастного, впал «в истерику» из-за внезапного захвата англичанами миноносцев «Автроил» и «Миклуха» в декабре 1918 года:

«С ним сделалось два глубоких обморока, даже большевики сжалились…, дали ему 2-месячный отпуск с сохранением содержания к<омандую>щего и с правом, при том же содержании, поступить в любой комиссариат… Не хочет Зарубаев отдавать свою шкуру. А может быть, и нервы в ужасном у него положении (состоянии)»[122].

Сам Михаил Беренс, по мнению автора дневника, «порядочно постарел, осунулся и цвет лица у него <1 нрзб>… Я заметил, что он стал больше заикаться и нервничать. Его как-то дергает сейчас…». Во время некого «секретного доклада» Юденичу Беренс, «как это ни странно, очень волновался», но говорить много не потребовалось, т. к. оказалось, что Юденич прочел доклад заранее.