Севастопольский блиц

– Ваше величество… – произнесла она тихим, но вместе с тем энергичным, уверенным голосом, – не сочтите за дерзость, но я пришла, чтобы помочь ВАМ… Я услышала ваши стенания, посыл вашей терзаемой души достиг меня – и вот я здесь, с надеждой поддержать вас и облегчить ваши страдания.

– Вот как? – удивилась я. – И каким же образом вы собираетесь помочь и облегчить мои страдания? Может быть, вы знаете, как выбраться отсюда? как убить всех этих злобных русских вместе с их Артанским князем и вернуть величие нашей Империи?

– Ваше величество… – сказала Флоренс Найтингейл, не обращая внимания на мой сарказм, – В первую очередь Вам следует думать о том, как выбраться из плена своих заблуждений, убить в себе дьявола и вернуть величие вашей душе… Вспомните, ведь вы же христианка, а не злобная язычница, радующаяся мучениям людей, которых она считает своими врагами.

– Что ты говоришь? Я не понимаю… – прошептала я.

Я в растерянности стояла перед ней – такой умиротворенной, чистой, словно окутанной Господней благодатью. Я хотела, чтобы она говорила. Я хотела слушать ее. Мне казалось, что речь Флоренс, все эти странные ее слова пробуждают во мне что-то давным-давно похороненное и забытое…

– Ваше величество… – сказала она, внимательно вглядываясь в мое лицо, словно пытаясь проникнуть вглубь моей души, – я вас прошу – послушайте меня и не перебивайте. Артанский князь – совсем не кровожадный монстр, каким вы его себе представляете. Он не испытывает ненависти к вам лично и к вашей стране. Он ненавидит лишь то зло, которое живет вас, глубоко запустив свои черные щупальца в вашу душу.

– Но он собирается казнить меня! – воскликнула я, не выдержав. – Ему угодно, чтобы я разделила участь Анны Болейн, Джейн Грей и Марии Антуанетты!

– Нет, ваше величество, это не так, – уверенно сказала Флоренс, – Артанскому князю чужда бессмысленная жестокость, он не поклонник кровавых зрелищ и не имеет обыкновения отправлять женщин на казнь. И вообще, он убивает только сражаясь на поле боя. Было одно исключение из этих правил, но там было сообщество людей, добровольно превратившееся в кровожадных гиен. Так что вы ошибаетесь относительно его намерений.

– Но… это! – я показала рукой на ворот своего отвратительного одеяния. – Это одежда приговоренной… если на платье нет ворота, то, скорее всего, мне отрубят голову. Топором по-старинному или на новомодной гильотине.

– Нет, – мягко возразила Флоренс. – То, что на вас – это просто одежда, и ничего более. Одежда, которая должна помочь вам осознать свои прегрешения, и которая, в конце концов, просто более удобна, чем ваш пышный наряд. Кроме того…

– Прегрешения? – перебила я ее, чувствуя, как пьянящая радость разливается по моему телу, так что ноги даже стали подкашиваться и мне пришлось присесть на край койки. – О чем вы говорите, мисс Найтингейл?

– Вы не признаете за собой никаких прегрешений? – серьезно спросила она.

Я задумалась.

– Несколько раз я била по щеке фрейлин… Закатывала мужу истерики из-за всяких пустяков, наказывала детей за невинные проказы. Но каждый раз я просила за это прощения у Господа…

– Это все мелочи, ваше величество. Это даже не грехи, а простая несдержанность характера. Я имею в виду прегрешения на более глубоком уровне, въевшиеся в ваше сознание… – ответила Флоренс в своей мягкой манере. – Впрочем, понятно, почему вы не осознаете их. Они так плотно срослись с вашей личностью, что уже составляют с ней единое целое, определяя образ мыслей, поступки, мотивы, ценности. Самый тяжкий ваш грех, что вы сеете вокруг себя ненависть и презрение ко всем тем, кто не похож на вас или препятствует вашим низменным устремлениям. Ненависть, что вы сеете, подобно кругам, разбегающимся по воде, разошлась настолько широко, что это стало опасно для здоровья всего нашего мира. Именно поэтому Господь призвал сюда Артанского князя Серегина, а вас повелел изъять из этого мира и, самое главное, подвергнуть обряду изгнания дьявола…

И тут я вспомнила: перед тем как поместить меня в эту келью, Артанский князь показывал меня странной паре, состоящей из священника-ортодокса и какой-то девчонки. Так вот оно в чем дело…

– Что?! – воскликнула я, до крайности разволновавшись. – Я не одержимая! Слышите, Флоренс? Не смейте так говорить!

– Успокойтесь, ваше величество, – умиротворяюще произнесла Флоренс. – Хорошо, я не буду так говорить. Я просто расскажу о себе, ладно? Вам же, наверное, интересно узнать, как я здесь оказалась и почему так выгляжу? – Она лукаво улыбнулась, на мгновение став похожей на озорную девчонку.

– Извольте, мисс Найтингейл, расскажите… – сказала я; меня и вправду все это очень сильно интересовало.