Северная экспедиция Витуса Беринга

После предложения Овцына выслушали и другой вариант: сделать из парусины подобие «палубы» для шлюпки, чтобы она могла доплыть до Камчатки, не затонув, посадить в нее шесть человек, которые бы добрались до Петропавловска и сообщили в гарнизон обо всем, что произошло, и надеяться, что до конца лета за ними прибудет спасательная экспедиция. Ваксель не стал сразу отказываться от этой идеи, но у него были серьезные сомнения, которые он изложил собравшимся: поскольку они не знали точно, насколько далеко находятся от Камчатки, «при малейшем шторме это суденышко ни в коем случае не может уцелеть, а неизбежно погибнет вместе со всеми находящимися на нем людьми»[374]. Большинство людей останутся на острове, страдая от «тревоги и сомнений» и пассивно ожидая, придет ли за ними помощь, или же им придется провести еще одну зиму, охотясь на немногочисленных оставшихся животных. Этот план «совершенно неразумен и опасен», заявил Ваксель, но к нему можно будет вернуться, если ничего другого не сработает, потому что он требует весьма малых усилий – лишь большой смелости от избранных и столь же большого терпения и тревоги от оставшихся сорока. Ваксель окончил свою речь, сказав, что «[б]ольшим утешением для нас будет также то обстоятельство, что, претерпев вместе все бедствия, мы, таким образом, вместе же и одновременно придем к спасению»[375], а если их постигнут новые несчастья, то и их они перетерпят вместе.

В конце концов Вакселю удалось убедить всех, даже Овцына, избрать третий вариант: разобрать «Святого Петра» и построить новое судно, вполовину меньшего размера, из собранного дерева и материалов. После собрания они все подписали документ под названием «Решение об определении, что эта земля – остров»[376], в котором также содержался и вывод, что «Святого Петра» нужно разобрать, потому что вернуться на родину можно было только морем, а судно невозможно ни отремонтировать, ни спустить на воду. Кроме того, в документе содержались некоторые подробности о том, кто будет работать над кораблем, а кто – охотиться, добывая пищу для всей группы. Они решили оставить последние запасы крупы и ржаной муки для обратного путешествия, которое должно состояться летом. 2 мая Ваксель, Хитрово и несколько других офицеров стали искать подходящее место для закладки нового корабля и в конце концов решили, что лучше всего будет работать «на берегу, прямо перед кораблем»[377].

В апреле и мае стало значительно теплее, и цветущие растения и птицы оживили остров. Моряки потратили три недели, выгружая все из разбитого корабля, снимая доски с корпуса, вынося все это на берег и раскладывая упорядоченными кучами. Все инструменты были подготовлены и разложены по порядку, а для производства новых специализированных инструментов, вроде молотков и ломов, сложили небольшой кузнечный горн. Его топили древесным углем из плавника, который выбросило на песчаный берег за зиму, – сейчас он показался из-под снега. «Вытесали и разложили по канавам точильные камни, инструменты отчистили от ржавчины и заточили, а затем возвели кузню, в которой ковали ломы, железные колья и большие молоты»[378]. Работа была однообразной, утомительной и не слишком радостной, поскольку являлась всего лишь подготовкой к выполнению основной задачи.

Нашлись двенадцать человек, которые умели работать топорами или имели опыт в плотницком деле или кораблестроении. Эти люди постоянно трудились над разбором корабля и строительством нового. Для всех остальных, за исключением Вакселя, Хитрово и Стеллера, был установлен трехдневный график дежурств: день охоты (включавшей в себя многочасовые походы по острову), затем день работы в лагере и день помощи плотникам в любых делах, которые они сочтут необходимыми. Мясо приносили в лагерь, а затем один из унтер-офицеров раздавал его поварам в каждой из пяти землянок. В таком режиме, за редкими исключениями, они прожили несколько месяцев, почти всю весну и лето. Употребление муки сократили, чтобы осталось достаточно для путешествия на родину; ежемесячный паек сократили до двадцати фунтов, так что, по вычислениям Стеллера, в плавании у них тоже должно было остаться по двадцать фунтов на каждого. Во всей выжившей команде нашелся лишь один умелый кораблестроитель – сибирский казак по имени Савва Стародубцов, который работал на строительстве нескольких кораблей, в том числе «Святого Петра», со Шпанбергом в Охотске. Стародубцов сказал Вакселю, что если ему дадут «пропорции судна, то он берется под моим руководством построить такое судно и обеспечить его крепость настолько, что мы безопасно можем выйти на нем в море»[379]. Он проделал такую замечательную работу, что, по общему мнению, без его помощи они бы ни за что не построили новый корабль; по возвращении на родину Ваксель подал ходатайство в Енисейскую канцелярию, и Стародубцова произвели в сибирское дворянство.