Северная экспедиция Витуса Беринга

Америка, Аляска, Большая земля, известная по слухам и легендам, имела разное значение для разных людей на корабле. Для Стеллера силуэт горы Святого Ильи на горизонте означал исполнение мечты, прекрасную возможность сделать себе имя как естествоиспытателю, который первым посетил новую землю, описал флору и фауну, открыл и показал миру научные сокровища незнакомой территории. Ему представлялись долгие вылазки вглубь континента для сбора больших коллекций экзотических образцов и поиска месторождений ценных минералов, за открытие которых Академия и правительство в Санкт-Петербурге наградят его почестями и должностями. С другой стороны, для Беринга и некоторых других неизвестный берег представлял собой в первую очередь опасность, от которой нужно держаться подальше, или, если и приближаться, то с крайней осторожностью: там могли ждать враждебно настроенные люди, опасные для мореходства условия, скрытые рифы или мели. Пока Беринг, Ваксель и другие офицеры, беспокоившиеся из-за бесчисленных возможных опасностей, которые могли повредить или даже потопить корабль, призывали к осторожности, Стеллер носился туда-сюда – ему не терпелось поскорее сойти на берег и исследовать новый континент. Каких новых животных, какие растения удастся ему открыть и назвать?

Из-за встречных ветров, дождей, облаков и тумана парусник три дня не мог подойти к берегу. Они болтались туда и сюда, пытаясь подобраться ближе. Глубина по-прежнему не промерялась лотом. Стеллер все больше волновался, ожидая шанса исследовать новую землю, и не преминул сообщить офицерам свое мнение по поводу того, где можно безопасно бросить якорь, основанное на наблюдении за течениями. Когда его резко осадили (он что, уже бывал здесь и точно все знает?), он огрызнулся, что «если не уверен, лучше действовать исходя из самых скудных сведений, нежели вообще ни на что не опираясь, полагаясь лишь на удачу»[112]. Стеллер был настолько уверен в себе, что даже не пробовал отнестись уважительно к мнениям, противоположным его собственному, – особенно к мнениям морских офицеров, привыкших к командной иерархии. На этот раз, как часто случалось до этого, он оказался неправ в своих предположениях. Эти течения свидетельствовали не о близости спокойного устья реки; это было быстрое морское течение, проходившее между мысом Саклинг и островком возле берега, где они собирались бросить якорь. Осторожный Беринг приказал на ночь отойти от побережья острова на случай, если разразится буря.

Всю ночь корабль лавировал и лишь на следующее утро снова подошел к острову. После дня наблюдений за западным берегом, заметив несколько опасных рифов, Беринг снова приказал отойти в море, и они провели еще одну ночь, лавируя. На следующее утро, 20 июля, офицеры наконец решили бросить якорь на довольно открытом месте у острова, который ныне носит название Каяк; он находится совсем рядом с материком. Они увидели «красивейшие леса близ моря, а также большую равнину у подножия гор. Сам берег был плоским, ровным и, насколько мы могли разглядеть, песчаным»[113]. Лейтенант Хитрово сообщил, что остров «стоит один в море, словно каменный столб; при отливе виден скрытый под водой скалистый риф»[114]. «Святой Петр» бросил якорь в серовато-голубую глину и спустил лодки на воду для более подробных исследований. Стеллер разглядывал новую землю: о, если бы только он смог сойти с корабля, постоять на песке, а потом уйти вглубь острова!

К тому времени две трети запасов воды уже были израсходованы, так что поиск пресной воды стал главной целью. Беринг приказал Хитрово взять команду из пятнадцати человек и добраться на баркасе (лангботе) до другого небольшого острова поблизости, ныне носящего название Уингем. Его задачей было найти более защищенное место для стоянки и место, где можно срубить несколько больших деревьев на древесину. Вылазка Хитрово должна была быть максимально короткой: ему приказали в кратчайшие сроки вернуться на «Святой Петр» с докладом. Беринг не собирался рисковать: после расставания со «Святым Павлом» любой просчет мог обречь их на гибель. Но среди поставленных перед ним задач значился поиск безопасной гавани для будущих тихоокеанских экспедиций, так что он, как всегда, следовал инструкциям до последней буквы.