Северная экспедиция Витуса Беринга

Во вторую ночь на берегу Стеллер, Плениснер и Лепехин впервые встретились с животным, которое не только подтвердило теорию Стеллера о том, что местные животные ранее не встречались с людьми, но и затем преследовало их всю зиму – голубым песцом, Vulpes lagopus beringensis. Песцов на острове, казалось, было бесконечное множество, и они ничего не боялись. Плениснер и Лепехин сразу застрелили восемь песцов, и Стеллер отметил, что «количество и упитанность их, а также то, что они были не боязливы, меня поразило»[289]. Когда они втроем сели у небольшого костра и стали пить чай, поев супа из куропаток, голубой песец бесцеремонно подошел к ним и «прямо у нас на глазах» украл двух птиц.

Уже через несколько дней после того, как моряки выбрались на берег и разбили лагерь в дюнах, им пришлось ближе познакомиться с голубыми песцами. Когда они стали строить укрытия от надвигающейся зимы, разрывая ямы, найденные Стеллером и Вакселем вблизи от дюн и ручья, стайка рычащих песцов набросилась на моряков и стала раздирать им штанины, и их пришлось разгонять пинками и криками. Сами того не желая, моряки выбрали для лагеря спорную территорию: в дюнах располагались временные или сезонные норы песцов. Животных там никто не беспокоил многие годы, так что они защищали насиженные места. Особенно свирепыми и жестокими сражения с песцами за территорию были в первые несколько недель, а в целом они затянулись на несколько месяцев. Стеллер позже писал, что у песцов были и другие места обитания, а летом «они особенно любят рыть логова в горах или у их подножия»[290]. В ноябре и декабре, однако, они постоянно штурмовали лагерь в дюнах.

Моряки раскопали и укрупнили норы и сколотили из плавника грубые остовы зданий, к которым прикрепили шкуры песцов и уцелевшие порванные паруса. Но работа шла медленно, потому что даже те, у кого еще оставались силы, едва могли стоять, не говоря уж о том, чтобы заниматься тяжким трудом. Люди продолжали умирать, а места для трупов под сделанными на скорую руку навесами уже не было. Толпы песцов шныряли по лагерю, привлеченные с холмов запахом еды. Они становились все агрессивнее: воровали одежду и одеяла, таскали инструменты и утварь. Однажды Стеллер и Плениснер, орудуя ножом и топором, убили за три часа шестьдесят песцов и их мертвыми замерзшими телами укрепили стены землянок. Хищники «врывались в наши жилища и утаскивали все, что могли, даже те вещи, которые для них совершенно бесполезны – ножи, палки, сумки, обувь, носки, шапки… Освежевывая дичь, нам нередко приходилось убивать двоих-троих ножами, потому что они пытались вырвать мясо прямо у нас из рук»[291]. Приходили песцы и по ночам, срывая одежду с беспомощных больных и пытаясь стащить с них обувь, пока их не прогоняли.

Однажды, когда матрос, встав на колени, захотел помочиться в дверях хижины, песец схватил его за незащищенное место и не желал отпускать, несмотря на крики. Никто не мог облегчиться, не держа в руках палки, и они тут же съедали экскременты с таким же аппетитом, как свиньи[292].

Песцы могли в любой час пробраться в лагерь и испражниться или помочиться на одежду или провизию, и даже пробовали сделать то же самое со спящими людьми. Впрочем, больше всего пугает строчка из доклада Вакселя:

Песцы, весьма многочисленные на этих островах, отгрызали [мертвым] руки и ноги, прежде чем удавалось похоронить их»[293].