Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Альберт Рудольф Роос аф Йельмсэтер из Сёдертэлье тоже написал длинное письмо на родном языке. Шведский дворянин изложил печальную историю. После окончания сельскохозяйственной школы он работал управляющим. С большим трудом собрал капитал, который при правильном размещении мог бы обеспечить семью собственным домом. Под процент много ниже банковского он ссудил крупную сумму своему другу аптекарю. Но тот умер от кровоизлияния в мозг с последующим банкротством. «И тогда все пошло прахом: мои надежды, счастливый дом, мой покой и любовь, воспитание троих моих детей, мои ожидания будущей радости, все, все исчезло». И никто не в силах помочь. Богатые стремятся делать лишь то, после чего их имена упоминаются в газетах, с горечью сообщал Роос. Поэтому он и обратился к «правильно мыслящему, доброму и чистосердечному русскому сочинителю графу Толстому» с просьбой о небольшом займе, который «поможет обеспечить уютным домом мою семью». Есть мошенники, признавал Роос, но сам он действует открыто и честно. Его отец сорок лет был офицером, и, кроме того, если Толстой хочет, Роос может попросить рекомендательное письмо у своего пастора (01.06.1905). Толстой ограничился тем, что написал на конверте: «просительное».

Еврейка из Выборга Густа Индурски писала на своем собственном немецком. Почерк тоже оставлял желать лучшего, и ее письмо от 16 июня 1905 года оказалось совсем непонятным за исключением суммы, которую адресантка хотела одолжить, – 3000 марок. Этого хватило, чтобы на конверте появилось «просительное». О деньгах в письме без даты просил и Ю. Э. Пехконен из деревни Хуухти Карельского перешейка. Свое имя Juhani Eetvartti он, как смог, написал кириллицей – Иван Едварт, но в остальном рассчитывал, что Толстой поймет его финский: «Настоящим нижайше прошу Господина Графа одолжить или просто дать мне сумму, которую я здесь попрошу. Мне она срочно необходима». Он слышал и читал о Толстом, и когда один его русский друг посоветовал ему написать Толстому, он так и сделал. Пеконену нужны всего 2000 марок, «поскольку здесь тяжелые финансовые времена, и справляться не получается». Используя собственный «доморощенный» русский, Пеконен написал и обратный адрес: Теревнй Нухдй, Финлант Крейвй Лео Толстой Москва. На конверте ожидаемо появилось «непонятно (финский)».

Имя портного Нильса Нильсена говорит, что он был датчанином, хотя жил в Лозанне. Его дело выглядит довольно своеобразным. Четырьмя годами ранее некий Кутузов-Толстой, выдававший себя за племянника Толстого, сына его брата, взял взаймы у Нильсена 899 франков, после чего бесследно исчез. Нильсен интересовался, не может ли Толстой выплатить долг родственника, упомянутого Кутузова-Толстого (24.10.1906). «Ответьте, что я такого не знаю», – написал Толстой на конверте665.

Пекарь Василий Битков из Выборга проявил настойчивость. В октябре 1907 года он просил у Толстого денег уже в третий раз: «Вы вряд ли можете понять, какую материальную нужду я испытываю. Помогите мне, Бога ради». Первые два письма Биткова остались без ответа, на третье Толстой отреагировал: «Ответить, что не могу…»666

Микко Ийвонен, холостяк сорока четырех лет из Хейнйоки к востоку от Выборга, считал, что его преследуют и постоянно окружают шпионы. Оставалась последняя надежда – Толстой (19.04.1908). Крик о помощи финн отправил по адресу: Яаsня Талянач, Гуулач Кувернанентч Руsланд. Имя Толстого было вообще нечитабельно, но письмо дошло!

В одном американском женском журнале некто Олуф Юнсен из Хельгеланда, Норвегия, обнаружил статью Толстого, в которой утверждалось, что люди должны любить друг друга. Все было изложено так прекрасно и четко, что Юнсен оказался под сильным впечатлением. К слову, Юнсен был беден и нетрудоспособен, страдал от ишиаса, правое бедро наполовину парализовано, барахлили почки. Доктор сказал, что в холодной Скандинавии он поправиться не может, и ему непременно нужно перебраться в более теплый климат, лучше всего куда-нибудь в Германию. Но проблема была в отсутствии средств, поскольку ему приходилось содержать семью. Если Толстой захочет ему помогать, Юнсен из благодарности будет распространять его «дружественные и приветственные воззвания в норвежских городах и селах». В постскриптуме Юнсен сообщал, что во время Русско-японской войны он написал императрице, что та должна попросить своего мужа остановить кровопролитие. Письмо он адресовал придворному проповеднику царицы и поэтому не уверен, что оно дошло (22.05.1908).