Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Карл Эриксон, сорокалетний безработный датчанин, имя Толстого знал с детства и посему не видел ничего неестественного в том, чтобы попросить его помочь найти работу, например, в российском посольстве Дании. Эриксон клялся честью, что происходит из хорошей семьи и не замешан ни в чем криминальном (05.10.1898).

Толстой решил, что Гунхильд Миллéн из Хильдесборга, Сконе, хочет получить автограф, и поэтому написал на конверте «авт[ограф]. Б. о.». Однако Гунхильд, окончившая семь классов школы и один класс collégier, имела в виду péregrination, то есть рассчитывала на шанс посмотреть мир. Она могла бы, к примеру, стать няней или хотя бы просто найти за границей друзей по переписке (23.04.1909). Содействия со стороны Толстого не последовало.

«Строчка, написанная любимой рукой»

Хотя у коллекционирования автографов древние корни, но лишь в конце XIX века оно из занятия аристократии превратилось во всеобщее увлечение. В коллекцию мог попасть кто угодно, но чаще речь шла о крупных именах в политике, науке и культуре. Обычно приходило почтительное письмо с просьбой дать автограф и написать несколько строк. Кому-то внимание публики льстило, Толстому нет. Ответить на письмо с рассуждениями на жизненно важные темы он подчас считал своим долгом, но того, кто просил фото с автографом и коротким личным приветом, ждал холодный прием. Единственным человеком, которого радовали усилия автографилов из Северных стран, был неведомый яснополянский филателист. На письмах из архива Толстого не осталось ни одной почтовой марки!

Честь открыть охоту за автографами Толстого выпала О. Й. Ларсену из Бергена. Все образованные норвежцы считают Толстого самым крупным автором столетия, льстил Ларсен по-немецки, и поэтому ему, естественно, захотелось включить подпись Толстого в свое собрание (12.11.1889). Соотечественник Ларсена, семнадцатилетний учащийся торговой гимназии Олаф Хальворсен (Кристиания) подозревал, что писатель отправит его письмо прямиком в корзину для бумаг, но все равно ему хотелось попросить автограф (04.02.1890). В действительности же риска, что письмо могут скомкать и выбросить, не было – все письма передавались в архив. Странно скорее, что послание Хальворсена, этого «norwegischer Bewunderer» (норвежского поклонника) Толстого, адресованное «The author Leo Tolstoy, Esq., St Petersburg or elsewhere in Russia» вообще пришло. Юный Олаф не получил желаемый автограф, но спустя два месяца предпринял новую попытку (28.04.1890). Отправил то же письмо по такому же неверному адресу: «Herrn Grafen Leo Tolstoy, St Petersburg». На этот раз понадобилось шесть русских почтовых штемпелей, прежде чем письмо попало на стол в гостиной Ясной Поляны. Ответа не последовало, однако позор тому, кто сдается. Хальворсен, уже двадцатилетний, не прекращает усилий (23.03.1893). Адрес по-прежнему «Petersburg», но тактика изменилась. Ведь автограф можно получить, попросив писателя ответить на вопрос! К примеру, что он думает о спиритизме? Хальворсен кое-что читал по этой теме, но он никак не мог определиться. Это надувательство? «Ответом» стало неумолимое «б. о.». Четвертое, последнее, письмо Хальворсен подписал «Ihr ergebener norwegischer Bewünderer» («Ваш искренний норвежский поклонник»). Не помогло.

Эдвард Сёдерберг из Копенгагена тоже владел словом. Свое послание он начал так: «Edle, hochherzige Meister, Lieber Meister, Lieber Lehrer!» («Благородный, великодушный мастер, дорогой мастер, дорогой учитель») – после чего перешел к делу: «Пришлите фото, подпись и несколько строк!»669 (04.03.1891).

У жителя Стокгольма Le Marquis de Schwerin была впечатляюще обширная коллекция автографов, но, к большому сожалению, в ней отсутствовала подпись Толстого. Не мог бы великий писатель прислать ему несколько слов? (26.03.1891) Датчанин Эдвард Талльгрен сформулировал несколько строк на русском (может быть, русский язык вызовет у Толстого умиление?), в которых просил о фотографии с подписью, желательно и для его друга, молодого художника В. Сёдерберга (10.2.1892). Кириллица эффекта не возымела. Вейхе, родом, как и Талльгрен, из Копенгагена, в охоте за автографом также не преуспел (28.02.1898).

Миу Тильгманн из Финляндии открывает вторую волну просьб об автографе. В письме, составленном на французском, она сообщала о том, что увлекается коллекционированием ортографии знаменитостей (12.11.1900). Чтобы заручиться ответом Толстого, она прислала еще и пустой конверт. Ответа не последовало, и неиспользованный конверт переместился в архив. Не получил ответа и Андерс Санделин, студент из Лунда, поздравивший Толстого с 75-летием. Санделин прочел много книг Толстого и мог открыто сказать «je vous aime» («люблю вас»). Как бы мимоходом он просил прислать книгу с «votre chère signature» («вашей дорогой подписью») (05.09.1903). Сэм Густавссон из Стокгольма хотел получить подпись, хорошо бы с напутствием, но забыл оставить адрес (06.09.1903). Что, впрочем, не имело никакого значения.