Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Готтфрид Бергстрём из Готланда долго ходил кругами, подступаясь к сути – нескольким строчкам, написанным «горячо любимой рукой». Представившись как «ein einfacher Schwede» (простой швед – нем.), он благодарил Толстого за человеколюбивые произведения. Готтфрид глубоко проникся мыслями русского писателя, его глаза открылись (10.09.1903). Толстой просмотрел послание и написал на конверте: «просит автограф».

Двадцатичетырехлетний Том Паркер из Крагерë, Норвегия, старался произвести впечатление. В его коллекции подписей «великих людей» были, среди прочих, автографы Рубинштейна, Падеревского, Пастера, Жюля Верна, фон Бисмарка, Солсбери, Гладстона, Пьера Лоти, принца Болгарии Фердинанда, королей Швеции и Норвегии. Несколько слов, написанных Толстым, пришлись бы здесь весьма к месту. Письмо от 19 декабря 1903 года, отправленное по адресу «Herrn Graf Leo Tolstoj, St Peterburg», заканчивалось приветом из «страны полуночного солнца». В дальнейшем Паркер стал консулом Крагерë, владельцем фешенебельного Central Hotel и через одиннадцать лет обанкротился, о чем активно писали газеты.

Рудольф Кристенсен из Стокгольма, «un jeune homme suédois» (молодой швед – фр.), со временем прославится как производитель шелковых и прочих галстуков и даже станет поставщиком двора. Но его затея получить автограф Толстого успехом не увенчалась, несмотря на прилагавшуюся русскую открытку с приклеенной маркой и готовым адресом (20.12.1903).

Титулы не производили на Толстого никакого впечатления, в чем убедился граф В. Мольтке из Копенгагена (12.08.1904). Не сработал и вариант Хьяльмара Фалька, приславшего фото Толстого, которое требовалось лишь подписать. Фальк, художник и фотограф из Карлсхамна, просил также написать несколько строчек, не отказался бы он и от страницы рукописи (28.07.1905). Стокгольмчанин Лааге Петерсен, со своей стороны, открыл Толстого благодаря русским друзьям и хотел увенчать свое открытие автографом писателя (29.03.1906).

В конце жизни Толстого началась третья волна охоты за автографами. Карин и Дагмар Форссель из Карлстада поздравляли писателя с восьмидесятилетием и желали ему долгой жизни и много новых произведений. Для шведок он был не чужим: «Мы прочли и поняли значительную часть ваших сочинений», – написали они по-английски. Смеют ли они надеяться получить фото, по одной для каждой, с автографом? Карин и Дагмар подписались как «шведские девушки, любящие вас больше, чем они могут выразить на бумаге» (06.09.1908).

Учительница народной школы Фанни Юханссон из Хангё, Финляндия, прочла последнюю книгу Толстого и по-немецки интересовалась, действительно ли все в России так ужасно, как пишет Толстой. В Финляндии тоже хватало горя, но они хотя бы верили и надеялись на завтрашний день. В постскриптуме Юханссон робко просила об ответном письме с подписанной фотографией (25.11.1908).

Еще одна юная читательница Анна Хорн из Кристиании так начинала составленное на английском письмо: «Норвежская девушка обращается к вам с мольбой». Ей нужны «несколько слов, написанных вашей рукой, рукой величайшего человека на земле» (18.12.1908). «Автограф» – написал Толстой на конверте и убрал письмо. Та же участь ожидала юного барона Георга Стандертшёльда из Финляндии (24.03.1909). Однако в его случае примечательна оперативность русской почты. Письмо, отправленное из Гельсингфорса 11(24) марта, прибыло в Тулу через два дня, а на следующий день, то есть 14 (27) марта [!], было доставлено в Ясенки, ближайшую почтовую станцию к Ясной Поляне.

Эрик Хагберг, «étudiant» (студент) из Хельсингборга, как и прочие автографилы, ждал ответного письма напрасно (09.05.1909). А вот восемнадцатилетнему Эрику Зэттерстрёму из Мальмё повезло! В письме на немецком языке он умолял Толстого послать ему автограф плюс несколько строк. К письму он прилагал книгу, по всей вероятности, толстовскую (15.10.1909). Через два месяца он снова написал Толстому, в этот раз благодаря за возвращенную книгу (20.12.1909)! Если книга оказалась с автографом, она, вне сомнения, заняла почетное место в книжном шкафу будущего юриста. Зато студент из Стокгольма Е. Линдхольм, который также просил автограф и несколько строк, остался с пустыми руками (17.03.1910).

Юный барон Стиг Юлленстьерна, школьник из Мальмё, и Агнес Диксон из Стокгольма опоздали с просьбами об автографе. Осенью 1910 года Толстому уже было не до поклонников. В день, когда Стиг опустил письмо в почтовый ящик (25.10.1910), Толстой в Ясной Поляне написал в дневнике: «Всталъ поздно. Тяжелый разговоръ съ Софьей Андреевной. Я больше молчалъ. <…> Вечеромъ опять тяжелые речи Софьи Андреевны. Я молчалъ. Ложусь»670. Агнес Диксон «почтительно» просила о подписи Толстого 7 ноября, когда Толстой уже планировал уход из дома. А когда ее письмо наконец прибыло в Ясную Поляну, Толстой уже сидел в поезде, оставляя позади все земные проблемы.

«Вы хотите поговорить с народами далеких планет?»