Северные морские пути России

Торгово-обменные отношения между промышленниками и «иноземцами», а также между разными группами русского населения можно определить как «горизонтальные» (между людьми относительно близких социальных статусов), а между приказными и аборигенами – как «вертикальные» (отношения людей, заведомо неравных по своему положению). Принципиальным отличием «вертикальных» отношений была недобровольность обмена для аборигенов, дававшая простор для злоупотреблений и насилия. Приказный человек, начальствовавший на зимовье или в остроге, мог силой заставить местных «лучших людей» приобретать «государевы товары» за собольи шкурки по завышенному «тарифу». «Да он же, Иван Кузаков с товарыщи, наметывает на нас, холопей ваших товары, полицы куячные и пальмы, и топоришка, и стрелы <…> А которые юкагири не начнут имать товару, и тех батоги бьет…» (Колониальная политика Московского государства, 1936: 113–114) – жаловались в 1665 г. колымские юкагиры, приписанные к Среднему зимовью. Кроме того, во власти приказного был выбор конкретных предметов для выдачи в качестве подарков за ясак, он мог и вовсе их не выдавать или, например, «отдариваться» мороженой рыбой, объясняя это тем, что у него не осталось ничего железного.

Отношения торговых людей с другими группами русского населения края тоже отнюдь не были безоблачными. Например, зимующие торговые люди могли проявлять нелояльность и откровенно саботировать указания начальников зимовий, а на пострадавших «от морского разбоя» служилых зачастую пытались нажиться, взвинчивая цены на муку43. Таким образом, промышленники и служилые как социальные группы оказывались более близкими друг к другу, чем к торговым людям.

В целом циркуляцию товаров внутри системы «дальних заморских рек» можно описать так: из Якутска торговыми людьми развозились по зимовьям и острогам железные изделия, продукция стеклодельного производства, керамика, ткани, нить («прядено») для неводных сетей, готовая одежда и обувь44, а из продовольствия – мука и зерно. Эти товары частично попадали к аборигенам и русским промышленникам в результате обмена, а частично концентрировались в зимовьях, откуда потом также могли распределяться среди «иноземцев» в виде подарков или меновых товаров (иногда – навязанных силой). Кроме того, служилые люди, отправляясь в походы на новые реки, могли запасаться необходимыми товарами в долг. Встречный, направленный в Якутск и далее, поток ценностей формировался из мехов и моржовой кости. Меха, в основном соболь и гораздо реже – красная лисица, транспортировались служилыми людьми (ясак и таможенные пошлины) и торговцами (результат обменных операций). Рыба и продукция охоты на оленей и лосей циркулировали как предметы обмена между русскими и аборигенами лишь в округах ясачных зимовий.

Военное взаимодействиерусских и аборигенов «дальних заморских рек» изучено, пожалуй, наиболее подробно: теме военных практик народов крайнего Северо-Востока Азии посвящены современные работы А. С. Зуева (Зуев, 2002; Зуев, 2008), А. К. Нефедкина (Нефедкин, 2003; Нефедкин, 2016), Н. И. Никитина (Никитин, 2014). При этом основное внимание исследователей притягивали русско-чукотские и русско-корякские войны. В эпоху расцвета «дальних заморских рек» конфликты с чукчами разворачивались в районе Алазеи и Колымы, а основными противниками в бассейнах Яны и Индигирки выступали юкагиры и, чаще, эвены (ламуты). Природа и сценарии таких конфликтов сложны и многообразны – здесь и агрессия самих землепроходцев, и попытки освобождения аманатов (захват которых – тоже, как правило, вооруженный конфликт), и защита ясачных людей от чукчей. Для характеристики системы важно отметить следующее – именно военная опасность затрудняла сухопутные перемещения между зимовьями. Таким образом, любой русский человек, отправившийся в путь в области «дальних рек», в зависимости от конкретных условий (времени года, финансовых возможностей и т. п.) всегда был принужден делать выбор в пользу того или иного набора рисков – льды и шторма в море или стрелы «немирных иноземцев» на суше45. Баланс рисков, выгод и затрат обеспечивал успехи судоходства, когда же он изменился в пользу сухих путей, судоходство быстро деградировало.