Северный путеводитель для новых русских иноков

…Минуло несколько недель и дней. Я уже вполне втянулся в повседневную жизнь Ордена, хотя язык и не повернется назвать ее «будничной». Мефодий Галлахер, свесив ноги с крыльца, рассказывал:

–…В первый мой сезон здесь – вообще режим был оптимального благоприятствования. Идеальный тайм-менеджмент, можно сказать. С утра – битвы, сражения, восстановление разрушенной материально-технической базы и создание новой, ну и вообще – все мероприятия, направленные вовне, так сказать, на счастье и прогресс всего отдельно взятого человечества. Потом обед, потом с четырех до семи – у кого сиеста, у кого просто послеобеденная дрема. А в семь вечера просыпаешься – и уже личная жизнь. Внутрь себя, так сказать. Самосовершенствование, поиск истины, расшифровка пророчеств, видений и сигналов свыше, ну и так далее и все такое прочее. К четырем опять же укладываются уже все, даже самые стойкие…

– А ужин? – спросил я.

– Чего? – расхохотался Мефодий, – Здесь, брат – выездная модель поведения. Здесь кушают два раза в день, и то в лучшем случае! В тот же год, опять же… выдали нам по линии гуманитарной помощи тушенку американскую. Вот такое ощущение – что еще с лендлизовских времен осталась. Как будто по молекулам и волокнам распылили несчастную скотинку, а потом обратно спрессовали, и еще в соусе каком-то оранжевом… уж на что Прохор железный человек, а и тот поначалу нос воротил. А потом, когда в августе, уже ближе к Восходу, поприжало маленько в этом плане – так сметали всю, и еще долго бродили потом, искали, не завалилось ли где часом пары баночек… Да, ну и утром опять же в семь – подъем, и все молодцы, и снова за подвиги и свершения… Нынче-то, конечно, здоровье-то уже не то (вздыхал подтянутый и перманентно пребывающий на пике спортивной формы старший из Галлахеров), но что поделать – период угасания и полураспада. И все равно…

Да, все так и было! И хорошо было – решительно все! И рассвет с непременной руганью по поводу того, чья очередь сегодня шагать до пекарни и обратно. И день, и вечер с Закатом… и потом, когда опускается уже бесшумная ночь, и братия потихонечку сбирается во дворе штаб-квартиры, и Ибрагим Коровин колет дрова, а потом возводит только одному ему ведомым способом пламень «таежный-четыре (пять, восемь)», и вспыхивает огонь, и летят во все стороны искры, и можно обсудить свершенное, или просто поболтать о всякой ерунде, да или вообще помолчать, размышляя о чем-то своем…

(Из материальной части Движения)

«Ибрагим и Мефодий Галлахеры – заслуженные ветераны Ордена. По происхождению – родные братья-близнецы, волею злого рока разлученные во младенчестве и обретшие друг друга уже в сравнительно разумные годы, после чего немедленно влепившиеся друг в друга, дабы не расставаться уже до самого метафизического конца. Ожесточенно настаивают на данной версии, даже вопреки официально задокументированной в метриках пятимесячной разнице в возрасте. Согласно канонической легенде, старший Мефодий опознал младшего Ибрагима по надетому на того в детстве носку, намекая тем самым на определенную леность того в вопросах личной гигиены – но это, скорее, в шутку. Сказать по совести, вся эта история могла быть лечь в основу какого-то невероятно пошлого телевизионного сериала – если бы не была чистой правдой.

Выдающиеся и неутомимые пилигримы и странники. Сперва пешим порядком, а после обретения ими маленького зеленого автомобильчика и нелегальной покупки прав на его управление – моторизованным, в рамках Беспримерных Северных турне преодолели и покорили значительную часть Заповедной земли, составляя по ходу движения бытописание виденного и слышанного. Строго говоря, подавляющая масса так называемой матчасти Ордена новых русских иноков – нанесена на бумажные и берестяные грамоты дрожащим почерком Мефодия с вкраплениями подчас ехидных и колких, но всегда справедливых и ценных ремарок Ибрагима (и этот отрывок – тоже).

Создатели лженауки «Этнологии». Согласно ее постулатам, во многом содранным сноровистым Мефодием с геофизической гидродинамики – жизнь Заповедных земель следует описывать не абстрактно, но в непрерывной и взаимообогащающей связи с населяющими ее аборигенами. В разрезе, как любят изящно выражаться оба соучредителя – пресловутого «социо-культурного контекста». И наоборот: жизнь аборигенов – сквозь призму и незаметное, но при этом – несомненное влияние самого Духа Заповедной земли.

Если же от общих принципов переходить к непосредственно частным деталям, то в первую голову…»

И этот вечер случился как один из всех. И был Закат, и стягивался помаленьку во двор личный состав, и Ибрагим Коровин соорудил очередной шедевр, очень похожий на фигуру для гигантских городков, и та вспыхнула, казалось, от одного лишь его яростного взгляда – и каждый подумал о своем. А может, и об одном и том же, просто разными словами.