Съевшие яблоко

Так что, когда Альбина что-то рассказывала, Мезенцев уже особенно и не прислушивался. Застывал взглядом на веселой игре кудряшек и потихоньку растворялся в мерном журчании голоса…

И растворился бы, надо полагать, окончательно, если бы из его приятной грезы наяву Мезенцева грубо не вырвал телефонный звонок:

— Да, — поспешно схватил он трубку и почти рявкнул.

Детский голос, не озаботившись хотя бы словом "привет", надсадно выкрикнул:

— Я пришел домой! Только ноги промочил. И рюкзак порвал. А что мне поесть?

Звонок пришелся как нельзя более некстати.

Альбина деликатно опустила голову, давая понять, что не слушает разговор. И Мезенцев снова невольно залюбовался ее макушкой. Забыв даже слушать, что кричат ему в трубку. И только через пару секунд спохватился:

— Да. Что? Что тебе нужно?

Ян явно сконфузился. Голос растерял весь напор и запинаясь невнятно промямлил:

— Мне… поесть. Где взять?

Мезенцев даже растерялся:

— Как это где взять? В холодильнике! Ты домой пришел? Дверь запер? А зачем вообще звонишь?

— Ааа… — задумался голос, — ясно. — И без всякого "пока-досвиданя" прозвучал отбой.

Мезенцев недоуменно прислушался к частым гудкам и пожал плечами:

— Извините, — он снова повернулся к молодой женщине. Та понимающе улыбнулась. — О чем мы говорили?

Альбина оперлась локтями о стол, склонив голову на бок, с веселым задором посмотрела на собеседника и напомнила:

— О моем бывшем муже.

В глазах ее читался тщательно скрытый, но все же очевидный вопрос.

И, отвечая на него, Мезенцев развел лопатообразными ладонями:

— Да у меня тоже ребенок дома один.

Альбина немного показно, оттого очень обаятельно, выпрямилась на стуле и округлила глаза:

— Надо же! Никогда бы не сказала. — Под шутливым тоном ее голоса читалось искреннее недоумение, — вы отец-одиночка? — на щеках Альбины заиграли насмешливые ямочки, она поджала губы, чтобы не рассмеяться.

— Да не то чтобы, — Мезенцев сконфуженно улыбнулся и замялся, убирая телефон. Он вдруг понял, что даже не знает как объяснить. — Он, собственно, не родной… — как-то неловко начал он, — уже большой. В общем, — и закруглил, — он пока у меня живет. Временно.

Альбина явно ничего не поняла, но согласно улыбнулась. Снова проявив мягкую деликатность, она принялась было закрывать тему, переведя на другое:

— Так вот, я рассказывала, как мы…

Но Мезенцев вдруг неожиданно остро почувствовал себя предателем.

— Нет, погодите, — пожалуй, чуть резковато прервал он девушку, — я не так выразился. Он просто у меня живет. Насовсем, — и будто гора упала с плеч. — Так что вы говорили о бывшем муже? Он с Павликом общается?

— Ну как вам сказать. В общем да, но я сама к этому не стремлюсь. — Альбина развела руками — пальцы у нее были необычайно тонкие. И как-то внимательно посмотрела на Мезенцева, — не то чтобы он плохой отец, скорее он вообще не отец. Я же в конце концов выйду замуж. И что? У Павлика будет два папы? Нет уж, не надо сложностей. Павлушка пока маленький — ничего не запомнит. А потом ему нужен нормальный отец. Который хотя бы сам уже не ребенок, — рассмеялась она. И пожала плечами, — мы с Юркой слишком молодыми поженились. Наверное ему рано быть отцом.

Было в ее откровенности что-то покупающее, отчего эта маленькая честная женщина все больше располагала к себе.

— Сколько сейчас вашему мальчику? — спросил Мезенцев.

— Два скоро будет, — при упоминании о сыне глаза женщины залучились мягким теплом. И отблеск его отразился на Мезенцеве. Он всегда считал, что женщина — это прежде всего мать. С мужчины что взять: мужик — он и есть мужик. А женщина — это что-то мягкое, волшебное, его разуму непостижимое. Любому ребенку в первую очередь нужна она — мать.

Альбина еще продолжала что-то говорить:

— Мы как раз собираемся…

И на этих словах ее снова перебил телефонный звонок. И снова у него.

Мезенцев полез в карман.

— У меня завтра математика вечером, ты меня заберешь?

И почувствовал, что начинает закипать:

— Ян, ты чего звонишь? Мы разговариваем. Конечно заберу, это же завтра — не сегодня.

На том конце линии раздалось очередное ничего не значащее:

— Ааа…

И молодой человек снова смутился под взглядом Альбины. Он даже собрался сделать строгое внушение по поводу того, как некрасиво мешать взрослым. Но не успел — тот так же неожиданно повесил трубку.

— Извините, — в который уже раз пробормотал Мезенцев, но женщина только рассмеялась и махнула рукой:

— Ничего. Они все такие. Ревнивые.