Сфумато

Настала беспокойная ночь, проведенная лже-Лодовико в маленькой уютной комнате, такой же, как у всех членов Совета. Раймундо Бентозо отвел мессиру Ди Йэло помещение для ночлега рядом со своим, что служило сдерживающей мерой для нарушения дисциплины любым из рыцарей. Но Марко практически не спал. Мысли в голове у него мелькали всякие. Еще до рассвета и общей, по обычаю, утренней трапезы он покинул комнату для того, чтобы посетить архив, помещающийся в правом крыле комплекса Ла Морада дель Арте. Архивариус, совмещающий эту должность с высокой миссией хранителя библиотеки, не выразил удивления.

– В любое время дня и ночи, мессир, – почтительно произнес этот мужчина средних лет. – Что вы хотите найти?

Марко не зря определялся со своими пожеланиями, ворочаясь с боку на бок в течение половины ночи. Его интересовали вещи, недоступные обычному рыцарству, и уж тем более простым смертным. Он хотел знать о каких-то подробностях дела исчезнувшей с карты Арриды, но…

– Да простит меня ваша милость, – поклонился архивариус, – сие невозможно, Командоры изъяли всю документацию.

– Когда же? – опешил Синомбре.

– Чуть более двух месяцев назад, как только вступил в должность мессир Раймундо Бентозо. Это было его первое распоряжение на новом посту, раз уж его подпись в документе стояла в самом начале, а остальных – ниже, – важно сказал архивариус так, как будто чувствовал причастность к приказам представителей высшего рыцарства. – Что-то еще, мессир?

– Нет.

Растерянный Марко покинул архив, чтобы провести в Совете второй нелегкий день. Он вел себя именно так, как напутствовал Ди Йэло-старший: не вступал в разговоры, не поддавался на словесные провокации, не лез в бурные обсуждения и на все отвечал простыми короткими фразами. Командор Третьего Храма более не обращался к нему, и по итогам заседания Совета мессиру Лодовико не досталось никаких новых поручений, кроме рутинной борьбы с капризами зимы на просторах Ледяных пустошей.

Наверное, это нужно было считать знаком немилости, но Марко никак не отреагировал. Через день должен был выйти срок, назначенный мессиром Армандо, – и вот тогда, по возвращении старика, он рассчитывал на самый серьезный разговор.

– Что с тобой? – беспокойно хлопотала Бьянка, едва супруг успел вернуться ближе к ночи через портал в свою мастерскую, где переоделся, расставшись с громоздким парадным облачением и вышел к ней. – Устал?

Ключевое слово! Было отрадно видеть ее, сжимать в объятиях, слышать ее чудесный голос, видеть, как она ждет его и заботится о нем, распоряжаясь о ванне и позднем ужине, – о том, кому эта забота и нежность по праву не предназначалась вовсе. Если бы можно было сбежать вместе с Бьянкой далеко-далеко, но… скоро ее ждет первый из грядущих ударов – как только станет известно скандальное дело с обвинением, брошенным Лусией Ди Эстелар и поддержанным ее братом.

Это была последняя их спокойная ночь вдвоем – на длительное время вперед. Утро началось с того, что Марко потребовал к себе Донателло с отчетом о том, получилось ли хоть что-то при попытке объясниться с Руфино, и вассал явился сразу, как будто ждал где-то поблизости. Он вошел и встал спиной к окну, за которым занималось сумрачное утро, предвещающее обильный снегопад, так что Синомбре и не заметил, как выглядит Васко. Небритый подбородок и щеки, бледность и круги под глазами, словно у человека, проведшего крайне беспокойную, бессонную ночь, да еще и терзаемого какими-то сомнениями и тревогами.

Донателло выложил на стол в кабинете зарисовки с движущимися схематичными картинками, которые дал ему сюзерен вместе с поручением, а затем добавил к ним ворох других бумаг – частично помятых, с точками, линиями и прочими каракулями.

– Вот. Паново колено мне в поясницу, если я хоть что-то понимаю, мессир! Руфино аж слеза прошибла, так он пытался что-то объяснить. Рукой-то я его водил, да только, по-моему, без толку. У меня к тебе просьба, Лодовико…

Только сейчас Марко понял, что вечно жизнерадостный голос Донателло звучит как-то не так. А затем и вовсе Синомбре чуть не сел, где стоял, потому что Васко медленно отстегнул от пояса ножны, вынул меч, так же медленно опустился на одно колено и протянул сюзерену оружие эфесом вперед.

– Ты можешь срубить мне голову, потому что я сделал скверную вещь без твоего ведома, но сначала выслушай – и сделай то, что я прошу. Я привел в Белый замок женщину, и вовсе не затем, чтобы скоротать с нею ночь. Она хотела проникнуть сюда для того, чтобы разузнать о пропавшем друге…

У Марко все оборвалось внутри, как будто сердце его сжала холодная когтистая лапа.