Сговор остолопов

Мистер Клайд открыл утреннюю газету и уволил Райлли. С торговой карьерой большой обезьяны покончено. Зачем этот бабуин напялил после работы форму? Такая обезьяна, как Райлли, может одним махом погубить десять лет попыток утвердить приличную торговую марку. У торговцев «горячими собаками» и так проблема с репутацией – вовсе не обязательно, чтобы кто-то из них валялся в обмороке на улице возле борделя.

Мистер Клайд кипел и пузырился вместе со своим котлом. Пусть Райлли только попробует появиться в корпорации «Райские Киоскеры» – сразу схлопочет вилкой в трахею. Однако оставались халаты и этот пиратский костюм. Должно быть, Райлли слямзил пиратские причиндалы из гаража еще вчера. Обезьяну придется найти и, в конце концов, хотя бы сообщить ему, чтоб не приходил больше. От такого животного нельзя в самом деле ожидать, что он сам вернет казенную форменную одежду.

Мистер Клайд несколько раз набирал номер на Константинопольской улице, но там никто не отвечал. Может, его уже куда-нибудь упекли. Мать гамадрила, небось, мертвецки пьяной валяется где-нибудь под забором. Одному богу известно, что она из себя такое. Ну и семейка, должно быть.

III

Доктор Тальк пережил жалкую неделю. До студентов каким-то образом дошла одна из угроз, которыми несколько лет назад заваливал его тот психованный старшекурсник. Как она попала к ним в руки, доктор Тальк не знал. Но кошмарные результаты уже сказывались. Подпольные слухи о записке медленно расползались; он стал посмешищем всего студенческого городка. За коктейлем один коллега в конце концов объяснил ему причину хохотков и шепотков, то и дело прерывающих его занятия, которые раньше проходили в почтительной тишине.

Фраза о «развращении и растлении молодежи» была совершенно неверно понята и истолкована. Как бы не пришлось ему рано или поздно объясняться перед администрацией. А «недоразвитые тестикулы»… Доктор Тальк поежился. Лучше всего было бы, наверное, все объяснить, но тогда потребуется отыскать бывшего студента, а он из тех, кто в любом случае будет отказываться от всего. Возможно, следует просто рассказать, каким был этот мистер Райлли. Он возник перед доктором Тальком снова – в массивном кашне, сопровождаемый кошмарной юной анархисткой с саквояжем: она повсюду с ним таскалась и засоряла территорию листовками. К счастью, в колледже она не задержалась, однако сам Райлли словно вписался в его пейзаж навеки, будто пальмы или скамейки.

В один особенно мрачный семестр эта парочка посещала классы доктора Талька и прерывала его лекции разными странными звуками и наглыми ядовитыми вопросами, на которые не в состоянии был ответить никто, за исключением, быть может, господа бога. Доктор Тальк содрогнулся. Несмотря ни на что, он должен найти Райлли и добыть у него объяснение и признание. Одного-единственного взгляда на мистера Райлли студентам хватит, чтобы понять: записка была бессмысленной фантазией больного разума. Он даже администрации на мистера Райлли даст посмотреть. Решение проблемы в конечном итоге – чисто физическое: предъявить мистера Райлли во всем изобилии его плоти.

Доктор Тальк отхлебнул водки с соком, которую всегда употреблял после трудного светского пьянства, и раскрыл газету. По крайней мере жители Квартала веселятся и бесчинствуют. Он потягивал водку и вспоминал инцидент с этим Райлли: как тот вывалил все экзаменационные работы на головы демонстрации первокурсников под окнами деканата. Администрация это тоже вспомнит. Он самодовольно ухмыльнулся и снова посмотрел в газету. Три фотографии выглядели уморительно. Простые вульгарные люди – иˊздали – всегда его забавляли. Он прочитал заметку и поперхнулся, забрызгав себе весь смокинг.

Как мог Райлли столь низко пасть? Он и в студенчестве был эксцентриком, но теперь… Насколько гаже пойдут слухи, если выяснится, что записку сочинил торговец сосисками. Райлли вполне может заявиться в университет со своей тележкой и развернуть торговлю «горячими собаками» прямо перед Корпусом общественных наук. И намеренно превратит это в цирковое представление, в постыдный фарс, где ему, Тальку, будет уготована роль коверного.

Доктор Тальк отложил газету, поставил стакан и закрыл лицо ладонями. Придется стерпеть эту записку. Он будет все отрицать.

IV

Мисс Энни заглянула в утреннюю газету и побагровела. А она-то удивлялась, чего это с соседнего двора все утро ни звука. Всё, это последняя капля. Теперь у квартала испорчена репутация. Она этого больше не вынесет. Эти люди должны съехать. Она заставит соседей подписать петицию.

V

Патрульный Манкузо снова заглянул в газету. Затем развернул ее на уровне груди, хлопнула вспышка. Он принес в участок свою камеру «Брауни Холидей» и попросил сержанта сфотографировать его на фоне кое-каких официальных декораций: стола самого сержанта, ступенек парадного входа в участок, патрульного автомобиля, регулировщицы движения, чья излюбленная жертва – лихачи в школьной зоне.