Сговор остолопов

Под заголовком «ДИКИЙ ИНЦИДЕНТ НА БУРБОНОВОЙ УЛИЦЕ» Игнациус увидел размещенные в ряд три фотографии. На правой, точно восходящая звезда эстрады, скалилась Дарлина в бальном платье и с какаду на руке. На левой Лана Ли, прикрывая лицо от фотокамеры, забиралась на заднее сиденье патрульной машины, где уже виднелись три коротко стриженные головы членов дамского вспомогательного корпуса Партии Мира. Патрульный Манкузо в рваном костюме и фетровой шляпе с обломанными полями важно придерживал дверцу. В центре обдолбанный негр ухмылялся, разглядывая что-то напоминающее дохлую корову на мостовой. Заплывшими глазами Игнациус тщательно осмотрел центральную фотографию.

– Вы только поглядите, – загромыхал он. – Каких только болванов нанимает себе в штат фотографов эта газета? Мои черты едва различимы.

– Ты почитай, почитай, чего под картинками написали, мальчик. – Миссис Райлли ткнула пальцем в газету так, словно хотела насадить фотографию на кол. – Ты почитай, Игнациус. Что, ты думашь, на Константинопской улице люди говорят, а? Давай-давай, читай мне вслух, мальчик. Большая драка на улице, грязные картинки, ночные дамочки. Все тут есть. Читай, мальчик.

– Лучше не буду. Статья, вероятно, полна фальсификаций и поклепа. Желтые журналисты, вне всякого сомнения, предполагают всевозможные аппетитные скабрезные инсинуации. – И, тем не менее, он подверг статью бессвязному прочтению. – Уж не утверждают ли они, будто сбившийся с маршрута автобус не наехал на меня? – рассерженно осведомился он. – Первый же их комментарий есть ложь. Свяжитесь с Отделом общественного обслуживания. Мы должны подать на них в суд.

– Заткнись. Читай все.

Птица артистки стриптиза напала на уличного торговца сосисками в маскарадном костюме. А. Манкузо, действующий под прикрытием, арестовал Лану Ли за приставание к мужчинам на улице и распространение порнографии, а также позирование для оной. Бирма Джоунз, швейцар, указал А. Манкузо на шкафчик под стойкой бара, где и были обнаружены порнографические материалы. А. Манкузо сообщил репортерам, что уже некоторое время разрабатывал это дело и вступил в контакт с одним из агентов гражданки Ли. Полиция подозревает, что арест гражданки Ли подорвал охватившую уже весь город деятельность синдиката, распространявшего порнографию в старших классах средних школ. В баре полиция обнаружила их список. А. Манкузо сообщил, что агент объявлен в розыск. Пока А. Манкузо производил арест, три женщины – Бимс, Дубье и Бампер – появились из собравшейся толпы и совершили на него нападение. Их также задержали. Игнациус Жак Райлли, тридцати лет, был доставлен в больницу для лечения последствий шока.

– Вот же как не подвезло нам, что у них фотогрыф там валандался, делать больше ж нечего, так послали тебя сымать, а ты, как пьянчуга, там валяешься посередь улицы. – Миссис Райлли захлюпала носом. – Ох, знала же ж, что так и выйдет с твоими грязными картинками, добегался, разоделся, что на Марди-Гра.

– Я окунулся в самую зловещую ночь моей жизни, – вздохнул Игнациус. – Фортуна вчера предельно пьяно крутила свое колесо. Сомневаюсь, что мне доведется пасть еще ниже. – Он рыгнул. – Могу я узнать, чем занималась на месте происшествия эта кретинская Немезида в лице полицейского?

– Вчера вечером, когда ты сбежал, я Санте позвонила и сказала, чтоб нашла в участке Анджело, а он пошел бы и выяснил, чем это ты на улице Святого Петра там занимаешься. Я же ж слышала, какой адрес ты таксису назвал.

– Как умно.

– Я ж думала, ты пошел на собрание с бандой комунястов. Как же ж я обшиблась, а? Анджело говорит, ты с какими-то смешными людями околачивался.

– Иными словами, вы прицепили мне хвоста, – завопил Игнациус. – Моя собственная мать!

– «Птица напала», – рыдала миссис Райлли. – И надо ж такие напасти на тебя, Игнациус. Ни на кого ж больше птицы не нападают.

– Где этот водитель автобуса? Его следует предать суду немедленно.

– Ты же ж просто в обморок грохнулся, олух.

– Тогда к чему эти бинты? Я себя вовсе не хорошо чувствую. Должно быть, я повредил себе жизненно важный орган, когда рухнул на мостовую.

– Ты себе же ж просто голову поцарапал чутка. Ничего с тобой не сталось. Тебя ренхеном просветили.

– Посторонние вторгались в мое тело, пока я был без сознания? Вам могло бы достать хорошего вкуса, чтобы воспрепятствовать им. Одному господу известно, куда эти похотливые медики совали свои руки. – Игнациус осознал, что, помимо головы и уха, с тех самых пор, как он пришел в чувство, его беспокоит эрекция. Сейчас она требовала внимания. – Не будете ли вы добры покинуть эту кабинку, чтобы я смог осмотреть себя – возможно, со мной обходились неправильно. Пяти минут должно хватить.