Сговор остолопов

Мистер Леви расположился на желтой нейлоновой кушетке и развернул газету, которую каждое утро ему доставляли на побережье за боˊльшую подписную стоимость. Когда кушетка достается тебе одному – это прекрасно, однако исчезновения мисс Трикси мало, чтобы поднять мистеру Леви настроение. Он провел бессонную ночь. Миссис Леви подвергала свою пухлотелость раннеутренней порции подскоков на гимнастической доске. Она хранила молчание – ее занимали какие-то планы Фонда, и она записывала их на листке, прижимая его к вздымающейся передней секции доски. Отложив на мгновение карандашик, она протянула руку к коробке печенья, стоявшей на полу. Из-за печенья ночь мистера Леви и была бессонной. Они с миссис Леви поехали через все эти сосняки в Мандевилль навестить мистера Райлли, но не только обнаружили, что его там нет, но и подверглись грубому обращению администрации этого богоугодного заведения, принявшей их за хулиганов. Миссис Леви, правда, несколько смахивала на хулиганку: белые с позолотой волосы, очки со стеклами берлинской лазури, аквамариновые тени, аурой окружавшие синие линзы. Должно быть, администрация сочла ее подозрительной, подумал мистер Леви, – с огромной коробкой голландского печенья на коленях в открытой спортивной машине, что остановилась перед главным корпусом лечебницы. Однако миссис Леви восприняла известие очень спокойно. Казалось, поиски мистера Райлли ее особо не волнуют. Супруг ее даже начал подозревать: вдруг ей и не сильно хочется, чтобы он отыскал мистера Райлли. Вдруг в каком-то глухом уголке разума она тешит себя надеждой, что Абельман выиграет это дело, и можно будет щеголять перед Сьюзен и Сандрой своею благоприобретенной нищетой как признаком окончательной несостоятельности их отца. Разум этой женщины был хитер и коварен: предсказуемым он становился, едва ей удавалось нащупать новую возможность подмять под себя супруга. И теперь ему было непонятно, на чьей она стороне – его или Абельмана.

Он попросил Гонсалеса отменить все брони весенних тренировок. Сначала нужно разобраться с Абельманом. Мистер Леви разгладил газету и в очередной раз осознал, что если бы его пищеварительная система могла это переварить, ему следовало бы уделить немного времени руководству «Штанами Леви». Тогда бы такого не произошло. Жизнь текла бы мирно. Однако само название, четыре слога – «Шта-ны Ле-ви» – вызывало у него в груди кислотные осложнения. Наверное, имя нужно было сменить. Наверное, нужно было сменить Гонсалеса. Хотя управляющий конторой так ему предан. Обожает свою неблагодарную, низкооплачиваемую работу. Нельзя же просто так дать ему пинка под зад. Где он себе другое место найдет? Но что еще важнее – кому захочется сесть на его место? «Штаны Леви» не следует закрывать хотя бы для того, чтобы сохранить работу Гонсалесу. Как мистер Леви ни старался, другой причины он придумать не мог. Если фабрику закрыть, Гонсалес может покончить с собой прямо на рабочем месте. Нужно подумать о человеческой жизни. К тому же фабрику покупать все равно никто не собирался.

Леон Леви мог бы назвать этот монумент «Брюки Леви». А что – неплохое имя. Всю свою жизнь, а особенно в детстве, Гас Леви говорил: «Штаны…», – и получал стандартный ответ: «На все стороны равны». Когда ему исполнилось двадцать, он намекнул отцу, что смена вывески могла бы как-то помочь бизнесу, а отец только простонал: «Тебя что – перестало устраивать имя «Штаны Леви»? Еда, которую ты ешь, – это «Штаны Леви». Машина, на которой ты гоняешь, – «Штаны Леви». Я сам – «Штаны Леви». И это – твоя благодарность? Это твоя сыновняя преданность? А потом мне что – свое имя поменять? Закрой рот, лоботряс. Иди играйся со своими машинками и вертихвостками. У меня тут и так Великая Депрессия, мне твои советы без надобности. Умник выискался. Иди Хуверу советы давай. Посоветуй ему сменить фамилию на Шлемиль. Вон из моего кабинета! Заткнись!»

Гас Леви посмотрел на фотографии и статью на первой странице газеты и присвистнул:

– Вот так так!

– В чем дело, Гас? Проблема? У тебя – проблема? Ты всю ночь глаз не сомкнул. Я слышала, как джакузи ревела. У тебя будет нервный срыв. Прошу тебя – сходи к доктору Ленни, пока не начал буйствовать.

– Я только что нашел мистера Райлли.

– И я полагаю, ты рад.

– А ты? Взгляни, он во всех газетах.

– В самом деле? Принеси-ка сюда. Я никогда не забывала об этом юном идеалисте. Наверное, он получил какую-нибудь гражданскую награду.

– Еще вчера ты утверждала, что он психопат.

– Если ему хватило ума отправить нас в Мандевилль, как пару шутов гороховых, не такой уж он и психопат. Даже такой человек, как этот идеалист, может сыграть с тобой шутку.

Миссис Леви осмотрела двух женщин, птицу, осклабившегося швейцара:

– Где он? Я не вижу здесь никакого идеалиста. – Мистер Леви ткнул в сбитую корову на проезжей части. – Это он? В канаве? Как трагично. Разгул, пьянство, безнадежность – он уже превратился в опухший отброс общества. Пометь его в своей ведомости рядом со мной и мисс Трикси – ты загубил еще одну жизнь.