Сговор остолопов

– Нету их дома, нету! – завопил женский голос из-за плотно закрытых ставень соседнего дома. – Телефон ихний все утро звоˊнит!

Летняя дверь распахнулась, и на веранде показалась затравленная на вид тетка. Она облокотилась на перила.

– Вы не знаете, где мистер Райлли? – спросил мистер Леви.

– Я знаю только, что его по всем газетам сегодня пропечатали. А ему самое место в психушке. У меня уже никаких нервов не хватает. Как только я сюда переехала, так просто смертный приговор себе подписала.

– А он здесь один живет? Я как-то раз звонил – трубку женщина снимала.

– Это, наверно, его мамочка. У нее тоже нервов не хватает. Она, наверно, поехала его из больницы забирать, или куда его там упрятали.

– А вы мистера Райлли хорошо знаете?

– Да, считай, с детства. Ох, как же мамочка им гордилась. И все сестры в школе его любили, золотой был мальчик просто. И поглядите, чем кончил – в канаве валяется. Я вам так скажу – пусть лучше уже вещи свои собирают, не место им в моем квартале. Сил никаких терпеть нету. Сейчас-то они точно грызню подымут.

– Можно, я у вас еще кое-что спрошу? Вы хорошо знаете мистера Райлли. Как вы считаете, он безответственный, или, вероятно, опасный человек?

– А вам зачем? – Тусклые глаза мисс Энни сузились. – Он еще в историю какую попал?

– Меня зовут Гас Леви. Он раньше у меня работал.

– Вот оно как? Что вы говорите? Этот Игнациус полоумный уж так гордился той своей работой, так гордился. Все слышу, бывало, как он мамочке своей хвастается, как хорошо он там добивается. Да уж, хорошо добился, ничего не скажешь. Пару-тройку недель – и его выставили. Так раз он у вас работал, вам его лучше знать.

Неужели этот несчастный дурачок Райлли действительно гордился «Штанами Леви»? Сам всегда так говорил. Верный признак безумия.

– Скажите мне, с полицией у него какие-нибудь неприятности были? Какие-нибудь приводы, аресты?

– Вокруг его мамочки все полицайский увивался. Вылитый шпик. А Игнациус-то ничего еще. Прежде всего мамочка к рюмашке не дура приложиться. В последнее-то время я не видела, чтоб она сильно закладывала, а вот раньше зашибала будь здоров. Я однажды на задний двор выглядываю, а она вся в мокрой простыне, что на веревке сушилась, запуталась. Да у меня, мистер, это соседство десять лет жизни отняло. Бедлам! Банджо, трубы дудят, вопли постоянные, крики, телевизер вечный. Этим Райлли в деревню надо съехать, на ферме жить в глуши. Да я из-за них шесть-семь аспиринов в день пью. – Мисс Энни сунула руку куда-то в вырез халатика поправить съехавшую бретельку. – Я вам еще вот как скажу. Врать не стану. Этот Игнациус нормальный был, пока эта его псина не сдохла. У него большая собака такая была, все гавкала, помню, прямо у меня под окном. Вот тогда-то у меня нервы и расходились. А потом сдохла. Ну, думаю, может, хоть сейчас мир и покой настанут. Так нет же. Игнациус эту собаку в мамочкиной гостиной прямо уложил с цветами в лапах. Вот тогда они с мамочкой и начали ссориться. По правде сказать, я думаю, она тогда и закладывать начала. А Игнациус пошел к священнику и говорит: приходите мою собачку отпевать. Чтобы вроде как похороны пристойные устроить. Понимаете? Священник, конечно, ни в какую, и вот мне кажется, Игнациус тогда и вышел из Церкви. И сам такие похороны ей устроил. Здоровый, толстый парняга – а ума ни на грош. Видите, вон крест стоит? – Мистер Леви безысходно глянул на полусгнивший кельтский крест в соседнем дворе. – Вон там это все и было. Штук двадцать детишек собрал во двор посмотреть. А сам нацепил накидку такую, вроде как у Супермена, и свечей везде понавтыкал. А мамочка его все время кричала с порога на него, аж надрывалась, чтоб эту дохлятину в мусорку выкинул, а сам домой шел. Вот тогда-то все и пошло наперекосяк. Потом Игнациус в коллеже лет десять проучился. Мамочка его чуть совсем не обнищала. Пришлось даже пианину продать. Ну, мне-то какое дело. А видели б вы ту деваху, с которой он в коллеже спутался. Я даже сказала себе: «Ну, ладно, хорошо. Может, женится, да съедет отсюдова». Как же я ошибалась. Они только и делали, что у него в комнате сидели, да каждую ночь настоящую спевку устраивали. Ох, чего я только не наслушалась через окно! И «Сымай себе юбку», и «Слезай с моей постели», и «Как ты смеешь, я девица». Сущий кошмар. Я круглые сутки на одной аспирине держалась. Ну, и сбежала девчонка эта в конце концов. Я ее, знаете, не виню. И так, наверное, с придурью была, коли с ним водилась. – Мисс Энни дотянулась до противоположной бретельки. – Столько жилья в городе, и как меня угораздило именно тут поселиться, а? Ну скажите вы мне.

Мистер Леви не смог придумать ни одной причины, по которой ей надо было непременно поселиться именно в этой топографической точке. Но история про Игнациуса Райлли повергла его в уныние. Он пожалел, что появился на Константинопольской улице.