Сговор остолопов

– Птица клюнула его в ухо – или какое-то еще сумасбродство. Вот – посмотри на эту кучу правонарушителей на фотографиях. Я говорил тебе, что у него были неприятности с полицией. Эти люди – его дружки и подружки. Стриптизерки, сутенеры и торговцы порнографией.

– А когда-то он был предан идеалистическим целям. Теперь же – посмотри на него. Не беспокойся. Настанет день, и ты за все это заплатишь. Через несколько месяцев, когда Абельман с тобой сочтется, ты снова окажешься на улице с тележкой – как твой отец. Тогда ты поймешь, как шутить с такими, как Абельман, – ты своим предприятием управляешь, точно повеса. Сьюзен и Сандра будут в шоке, когда увидят, что у них на счету нет ни пенни. Тогда-то они точно тебе ручкой сделают. Гас Леви, бывший папочка.

– Ладно, я сейчас же еду в город поговорить с этим Райлли. Я разберусь с этими сумасшедшими письмами.

– Хо-хо. Гас Леви, детектив. Не смеши меня. Ты, наверное, сам и написал это письмо, когда выиграл на скачках, и тебе было весело. Я ведь знала, что этим все кончится.

– Знаешь, а мне кажется, ты действительно ждешь не дождешься, когда Абельман подаст на меня в суд. Ты действительно хочешь, чтобы я пошел ко дну, даже если сама со мною утонешь.

Миссис Леви зевнула и ответила:

– Могу ли я противостоять тому, к чему ты сам шел всю свою жизнь? Девочки просто лишний раз убедятся: все, что я о тебе им постоянно твердила, – правда. Чем больше я думаю о деле Абельмана, тем больше понимаю, что это неизбежно, Гас. Слава богу, у моей мамочки еще остались хоть какие-то сбережения. Я всегда знала, что мне придется к ней однажды вернуться. Хотя от Сан-Хуана, видимо, ей придется отказаться. На воде и хлебе Сьюзен с Сандрой не проживут.

– Ох, да закрой ты рот.

– Ты велишь мне закрыть рот? – Миссис Леви подскакивала вверх-вниз, вверх-вниз. – Я должна наблюдать твое падение в молчании? Мне нужно как-то заботиться о себе и своих дочерях. Я имею в виду – жизнь продолжается, Гас. Я не могу закончить свои дни в трущобах вместе с тобой. Нам следует лишь благодарить судьбу за то, что твой отец нас покинул. Если бы он дожил и увидел, как «Штаны Леви» погублены из-за чьего-то розыгрыша – вот тогда тебе пришлось бы платить по-крупному. Поверь мне. Леон Леви выдворил бы тебя из страны. У этого человека и мужество было, и решимость. Но что бы ни произошло, Фонд Леона Леви выдержит все. Если даже нам с мамой придется себе во всем отказывать, я буду присуждать эти награды. Я буду чтить и вознаграждать тех людей, кто обладает мужеством и храбростью, какие видела в твоем отце. Я не допущу, чтобы ты утащил его имя с собою в трущобы. Когда Абельман с тобой покончит, тебе еще повезет, если ты сможешь устроиться водоносом в какую-нибудь команду, что ты так любишь. Ох, как же тебе тогда придется вкалывать – бегать с ведром и губкой, как последнему бродяге. Но не надо себя жалеть. Ты сам виноват.

Теперь мистер Леви знал наверняка: странная логика супруги требовала его полного краха. Ей хотелось видеть триумф Абельмана; в его победе она усматривала какое-то причудливое торжество справедливости. После того как супруга прочитала письмо Абельмана, мозг ее, должно быть, рассматривал этот вопрос со всех мыслимых точек зрения. Каждую минуту, пока она крутила педали тренажера или подскакивала на доске, ее система логики, вероятно, все больше и больше убеждала ее, что Абельман должен это дело выиграть. Это станет не только победой Абельмана, но и ее собственной победой. Все до единого дорожные знаки и указатели, которые она выставляла перед девочками в письмах и разговорах, указывали в одну сторону – на окончательный, кошмарный провал их отца. Миссис Леви не могла себе позволить неправоты. Ей необходимо дело о клевете на 500 тысяч долларов. Ей даже не интересно, поговорит он с этим Райлли или нет. Дело Абельмана перешло из плоскости чисто материального и физического в плоскость идеологического и духовного, где вселенские и космические силы уже постановили: Гас Леви должен проиграть, этот лишившийся детей, отчаявшийся Гас Леви должен вечно скитаться с ведром и губкой.

– Ну что ж, я займусь Райлли, – наконец вымолвил мистер Леви.

– Какая решимость. Я не верю своим ушам. Не беспокойся, тебе не удастся ничего повесить на юного идеалиста. Он слишком умен. Он сыграет с тобой еще одну шутку. Вот увидишь. Еще одна погоня за химерами. Назад, в Мандевилль. На сей раз там тебя и оставят – мужчину средних лет, который водит игрушечную спортивную машинку, точно студент.

– Я еду к нему домой.

Миссис Леви сложила свои заметки о Фонде и выключила доску:

– Ну, если ты едешь в город, подвези меня. Я беспокоюсь о мисс Трикси – особенно после того, как Гонсалес доложил, что она укусила этого гангстера за руку. Мне надо с ней увидеться. Ее старая неприязнь к «Штанам Леви» проявилась снова.

– Ты опять хочешь играть с этим сенильным мешком? Неужели ты ее недостаточно измучила?