Сговор остолопов

– Здоровый – это уж точно. Это как дикого слона ловить. Пусть тогда лучше толстую крепкую сэтку захватят. – В голосе Санты звучал азарт. – Ирэна, лучше ты ничо придумать не могла. Я тебе так скажу. Я щас сама в Благодаритэльнось позвоню. А ты приежжай суда. Я и Клоду скажу, чтоб приехал. Уж как он обрадуецца, када узнает. Ууу! Уже через нэделю на свадьбу приглашать всех будешь. Еще год не кончицца, а у тебя своя недвижнось заведецца, лапуся. И железодорожная пензия.

Миссис Райлли все это нравилось, но она все же спросила с легким сомнением:

– А как же комунясты?

– А ты об них не бэспокойся, малыша. Камуняков мы извэдем. А Клоду недосук будет, пусть тебе рэмонт делает. И будет у паразита твово в комнате ему кибинэт.

И Санта баритонально расхохоталась.

– Мисс Энни позеленеет от зависти, как увидит, что я тут все подлатаю.

– Так ты и скажи этой тетке тогда, ну, скажем: «Ты тоже выйди, да мясцо свое растряси. Авось и сэбе недвижнось подлатаешь». – Санта гоготнула. – А таперь ложь трубку, малыша, и давай суда. Я Благодаритэльноси звоню. Живо давай из дому!

Санта шваркнула трубкой о рычаг прямо в самое ухо миссис Райлли.

Та выглянула в проем передних ставень. Уже было очень темно – это хорошо. Соседям не на что будет глаза пялить, если Игнациуса заберут среди ночи. Миссис Райлли заскочила в ванную, быстро напудрила лицо и фасад платья, нарисовала себе под носом сюрреалистическое изображение рта и кинулась в спальню за пальто. И только дойдя уже до входной двери, остановилась. Нельзя вот так вот расстаться с Игнациусом. Он ее единственное чадо.

Она подкралась к двери спальни и прислушалась к неистовому лязгу кроватных пружин – крещендо финала, достойное «Пещеры горного короля» Грига. Она постучала, но ответа не последовало.

– Игнациус, – печально позвала она.

– Чего вам угодно? – наконец донесся запыхавшийся голос.

– Я ухожу, Игнациус. Хотела «до свиданья» сказать.

Тот не ответил.

– Игнациус, открой дверь, – умоляюще попросила миссис Райлли. – Чмокни же ж меня на прощанье, Туся.

– Я себя ощущаю далеко не лучшим образом. Я едва могу пошевелить членами.

– Скорее, сынок.

Дверь медленно отворилась. Игнациус высунул в прихожую жирную серую физиономию. На материнские глаза навернулись слезы, когда она снова увидела бинты.

– Поцелуй меня, Туся. Жалко же ж, что все должно так кончиться.

– И что означают все эти слезливые клише? – с подозрением осведомился Игнациус. – С чего это вдруг вы стали так любезны? Неужели вас нигде не поджидает никакой пенсионер?

– Ты был прав, Игнациус. Ты не можешь ходить на работу. Мне надо было раньше догадаться. Надо было попробовать этот долг как-то по-другому заплатить. – По щеке миссис Райлли скользнула слеза, оставив в пудре дорожку чистой кожи. – Если этот мистер Леви позвонит, чилифон не бери. Я о тебе позаботюсь.

– О мой бог! – взревел Игнациус. – Только этого мне еще не хватало. Одному провидению известно, что вы планируете. Куда вы собрались?

– Сиди дома и не бери чилифон.

– Это еще почему? В чем дело? – В налитых кровью буркалах сверкнул испуг. – С кем это вы там шептались по телефону?

– Об мистере Леви волноваться не надо, сынок. Я все сама тебе сделаю. Помни только, что твоя бедная мамуля тебя близко с сердцу берегёт.

– Вот этого я как раз и опасаюсь.

– И никогда – никогда не злись на меня, Туся, – сказала миссис Райлли и, подпрыгнув в туфлях для кегельбана, которых не снимала с прошлого вечера, когда ей позвонил Анджело, обняла сына и чмокнула его в усы.

Потом отпустила его и поспешила к двери. На пороге она обернулась и выкрикнула на прощание:

– Прости, что я в тот дом въехала, Игнациус. Я тебя люблю.

Ставни хлопнули. Она ушла.

– Вернитесь, – загромыхал ей вслед Игнациус. Он рванул ставни, но ископаемый «плимут», лишившийся крыла и, точно гоночный автомобиль, обнаживший одно колесо, уже с ревом приходил в себя. – Вернитесь, прошу вас. Мамаша!

– Ай, да заткнись же ты, – заверещала из темноты мисс Энни.

Мать определенно что-то задумала – некий неуклюжий план, некий тайный замысел, призванный погубить его навсегда. Почему ей так хотелось, чтобы он сидел дома? Она ведь и без того знала, что в нынешнем состоянии он никуда пойти не в силах. Игнациус разыскал и набрал номер Санты Баттальи. Он должен поговорить с матерью.

– Это Игнациус Райлли, – произнес он, когда Санта подошла к телефону. – Ожидаете ли вы сегодня вечером у себя мою родительницу?

– Нет, не поджидаю, – холодно ответила та. – Я с твоей мамочкой сёдни весь дэнь не говорила.