Сговор остолопов

– Оставить ее в покое? – Миссис Леви подперла мисс Трикси на желтой нейлоновой кушетке. – Да понимаешь ли ты, Гас, что именно в этом – трагедия всей жизни этой несчастной женщины? Она всегда была одна. Ей нужен кто-то рядом. Ей нужна любовь.

– Фу.

Миссис Леви была женщиной с интересами и идеалами. За прошедшие годы она успела без остатка отдать себя бриджу, разведению африканских фиалок, Сьюзен и Сандре, гольфу, Майами, Фанни Хёрст[47] и Хемингуэю, заочному образованию по переписке, парикмахерам, солнцу, изысканному питанию, бальным танцам и, наконец, – мисс Трикси. Ей всегда приходилось довольствоваться мисс Трикси где-то вдалеке, а это – неудовлетворительные условия для выполнения программы, намеченной в заочном курсе психологии, выпускной экзамен по которому она с треском провалила. Заочная школа отказалась поставить ей даже двойку. Теперь же с увольнением юного идеалиста миссис Леви разыграла свою карту умело и получила морщинистую плоть мисс Трикси с козырьком, тапочками и прочими аксессуарами. Мистер Гонсалес с радостью предоставил помощнице бухгалтера неограниченный отпуск.

– Мисс Трикси, – елейно произнесла миссис Леви. – Проснитесь.

Мисс Трикси приоткрыла один глаз и просипела:

– Я уже на пенсии?

– Нет, милочка.

– Кого? – рявкнула мисс Трикси. – Я думала, что уже на пенсии!

– Мисс Трикси, вы считаете себя старой и усталой. Это очень плохо.

– Кого?

– Себя.

– Ох, так и есть. Я очень устала.

– Вы разве не видите? – спросила миссис Леви. – Это все – только у вас в уме. У вас возрастной психоз. Вы по-прежнему еще очень привлекательная женщина. Вы должны повторять себе: «Я по-прежнему еще очень привлекательна. Я очень привлекательная женщина».

Мисс Трикси всхрапнула прямо в лакированную прическу миссис Леви.

– Оставь же ее наконец в покое, доктор Фрейд, – рассердился мистер Леви, отрываясь от «Спорта с картинками». – Мне уже почти хочется, чтобы Сандра и Сьюзен побыстрее приехали, и ты могла бы забавляться с ними. Куда девался твой кружок, с которым ты играла в канасту?

– Не смей со мной разговаривать, ничтожество. Как я могу играть в канасту, когда тут в беде психопатическая личность?

– Психопатическая личность? Да у нее старческое слабоумие. По дороге сюда нам пришлось остановиться примерно на тридцати автозаправках. В конце концов я устал извлекать ее из машины и показывать, где мужской, а где дамский туалет, поэтому я разработал систему. Закон средних чисел. Я поставил на нее деньги, и она пришла с результатом примерно пятьдесят на пятьдесят.

– Не смей мне больше ничего рассказывать, – предостерегла миссис Леви. – Больше ни слова. Как это типично! Позволять анально-компульсивному пациенту барахтаться самостоятельно!

– А Лоренс Уэлк[48] уже идет? – неожиданно поинтересовалась мисс Трикси.

– Нет, дорогуша. Не волнуйтесь так.

– Но сегодня же суббота.

– Он еще пойдет. Не беспокойтесь. А теперь лучше скажите мне, что вам снится?

– Я сейчас уже не помню.

– Постарайтесь вспомнить, – промолвила миссис Леви, делая в своем дневнике нечто вроде пометки механическим карандашиком, усыпанным искусственными бриллиантами. – Вы должны постараться, мисс Трикси. Милочка, ваш ум деформирован. Вы почти калека.

– Я, может быть, и старая, но я не калека, – неистово возопила мисс Трикси.

– Слушай, ты ее расстраиваешь, Флоренс Найтингейл[49], – произнес мистер Леви. – Со всем своим психоанализом ты загубишь то, что еще осталось у нее в голове. Ей хочется только одного – выйти на пенсию и лечь спать.

– Ты сам загубил себе жизнь, так не губи хотя бы ей. Этого пациента нельзя списать на пенсию. Нужно сделать так, чтобы она чувствовала себя желанной, нужной, любимой…

– Так включи же тогда свою проклятую гимнастическую доску и дай ей вздремнуть!

– Мне показалось, что мы договорились доску сюда не впутывать.

– Оставь ее в покое. Оставь ее в покое. Ступай на велотренажере покатайся.

– Тихо, пжалста! – каркнула мисс Трикси и потерла глаза.

– При ней мы должны разговаривать любезно, – прошептала миссис Леви. – Громкие голоса и ссоры придадут ей неуверенности.

– Я только за. Давай потише. Но убери этот сенильный мешок из моей комнаты.

– Правильно. Думай, как водится, лишь о себе. Видел бы тебя отец. – Аквамариновые веки миссис Леви взметнулись в ужасе. – Траченный молью повеса ищет оттяга.

– Оттяга?

– А ну-ка закройте рты сейчас же, – встрепенулась мисс Трикси. – Должна вам сказать – в черный день меня сюда привезли. Там, с Гомесом, было гораздо спокойнее. Спокойно и тихо. Если сегодня какое-нибудь Первое апреля, то это не смешно. – Она взглянула на мистера Леви слезящимися глазками. – Ты – та птица, что мою подругу Глорию уволила. Бедненькая Глория. Добрейший человек в конторе.