Сговор остолопов

– Они в мешке прям рядом с вами. – Миссис Райлли смотрела, как мистер Робишо открывает целлофановый пакет. И аккуратное лицо его, и серый габардиновый костюм, казалось, только что выгладили. – Может, Санте помочь надо. Может, она там пошла и упала.

– Да она ж из комнаты вышла минуту назад. Сейчас вернется.

– Эти полы – такие опасные, – заметила миссис Райлли, пристально изучая блестящий линолеум. – Можно поскользнуться и череп себе напополам раскроить.

– В жизни вообще надо осторожнее.

– Ай, и не говорите. Я-то всегда осторожная.

– Я тоже. Осторожность себя окупает.

– Еще как окупает. Вот и Игнациус мне как-то на днях сказал, – солгала миссис Райлли. – Говорит мне: «Мамуля, осторожность как пить дать себя окупает, правда?» А я ему: «Правильно, сынок. Ты осторожнее давай».

– Вот это хороший совет.

– Я Игнациусу всегда советую. Понимаете? Всегда ему помочь стараюсь.

– Я голову готов дать – вы хорошая мама. Я ж вас частенько с вашим мальчиком в городе видал – и всегда думаю, какой же прекрасный большой мальчик. Как из прочих выделяется, понимаете?

– Я с ним стараюсь. Всегда ему говорю: «Будь осторожнее, сынок. Смотри не поскользнись, череп себе напополам не раскрои, руку не сломай». – Миссис Райлли немного пососала кубики льдышек. – Игнациус осторожности еще у самой груди моей научился. И всегда был мне за это благодарный.

– Это хорошее воспитание, вы уж мне поверьте.

– Твержу ему постоянно: «Игнациус, осторожнее улицу переходи, сынок».

– С этим уличным движением осмотрительнее надо, Ирэна. Вы не возражаете, если я вас по имени называть стану, а?

– Да на здоровье.

– Ирэна – красивое имя.

– Вы так считаете? Игнациус говорит, ему не нравится. – Миссис Райлли перекрестилась и допила. – Ох, тяжкая у меня дорожка, мистер Робишо. Вам-то об этом можно и сказать.

– Зовите меня Клод.

– Боженька мне свидетель, ужасный крест нести мне надобно. Хотите, налью вам?

– Ага, спасибо. Хотя не слишком крепкого. Я человек непьющий.

– Ох, боже-сусе. – Миссис Райлли шмыгнула носом, наполняя две вазочки бурбоном до краев. – Как подумаю, сколько мне достается. Иногда так просто хоть сядь и поплачь хорошенько.

И с этими словами миссис Райлли громко и неудержимо разрыдалась.

– Ай, не плачьте же ж, – взмолился мистер Робишо, совершенно сбитый с толку трагическим поворотом, который вечер стал совершенно очевидно принимать.

– Я должна что-то сделать. Хоть властям позвонить, чтоб пришли и забрали этого мальчишку, – всхлипывала миссис Райлли. Потом притихла – набрать полный рот «Прежних времен». – Может, они его хоть в тюремное заключение посадят или еще куда.

– А ему ж разве не тридцать?

– Сердце разрывается.

– Разве он не пишет чего-то?

– Глупости всякие – такие и читать никому не захочется. А теперь они с этой Мирной оскорбляния друг дружке сочиняют. Игнациус мне говорит, он эту девчоночку еще проучит. Вот ведь ужас же какой? Бедненькая Мирна.

Мистер Робишо, не в состоянии придумать, что на это ответить, спросил:

– А чего б вам священника не позвать, пусть с мальчиком поговорит?

– Свящ-щенника? – еще пуще залилась миссис Райлли. – Никакого священника Игнациус и слушать-то не станет. Он и нашего приходского-то иретиком дразнит. Они так поругались, так поругались, когда у Игнациуса песик умер. – Мистер Робишо не смог подыскать никакого комментария и к этому загадочному высказыванию. – Кошмар же ж был. Я уж думала, меня из Церквы выгонют. Прям и не знаю, откуда этот мальчишка идей своих понахватался. Хорошо хоть его бедный папочка не доˊжил. Сердце у папочки бы просто не выдержало этой его тележки сосысок.

– Какой тележки сосисок?

– Да он же по всем улицам сейчас тележку сосысок толкает.

– О. Значит, теперь работу себе нашел.

– Так разве ж то работа? – Миссис Райлли всхлипнула. – У меня все соседи уже об нем десны мнут. Дамочка по соседству мильён раз уж спрашивала. Вся Константинопская улица об нем судачит. Как подумаю, сколько денег я этому мальчику на образывание сгробила. Знаете, я-то думала, детки должны старость утешать. А от Игнациуса какое утешение?

– Может, ваш мальчик слишком долго в школу ходил? – предположил мистер Робишо. – В этих коллежах столько комунясов.

– От как? – заинтересовалась миссис Райлли, промакивая глаза подолом зеленого тафтяного платья и не подозревая, что являет взору мистера Робишо широкие затяжки на коленях чулок. – Может, и вправду вот что с ним такое. Игнациус совсем как комуняст мамулю третирует.

– А вы спросите своего мальчика как-нибудь, что он про демократию думает.

– И спрошу, не сомневайтесь, – радостно закивала миссис Райлли. Игнациус как раз такой тип, чтобы оказаться коммунистом. И даже немножко похож. – Может, я его припугну хорошенько.

– Мальчик этот не должен вас огорчать. У вас же ж очень прекрасный характер. Я такое в даме сильно уважаю. Когда я вас возле кегельбана с мисс Баттальей приметил, так сразу себе и сказал: «Надеюсь, я с нею когда-нибудь познакомлюсь».

– Так и сказали?