Сговор остолопов

– Видите ли, я был настолько ошеломлен омерзительностью этого насквозь фальшивого «декана», что выбежал из кабинета прямо посреди его кретинистического бреда и поспешно удалился в ближайшую уборную, которая оказалась уборной «Для Преподавательского Состава». Как бы то ни было, я сидел в одной из кабинок, удобно разместив куртку на дверце. Внезапно на моих глазах куртку с дверцы сорвали. Я услыхал шаги. Дверь в комнату отдыха захлопнулась. В тот момент я был не в состоянии преследовать бесстыжего вора, и поэтому заорал. В уборную кто-то вошел и постучал в дверь моей кабинки. Оказалось, что это работник службы безопасности университета – так он представился, по крайней мере. Через дверь я объяснил ему, что только что произошло. Он пообещал отыскать мою куртку и ушел. На самом деле, как я уже вам об этом упоминал, я всегда подозревал, что он и «декан» – одно и то же лицо. Голоса у них звучали несколько похоже.

– В наши дни никому нельзя доверять, дуся, это уж точно.

– Как только смог, я бежал из уборной, стремясь лишь к одному – поскорее оказаться подальше от кошмарного места. Разумеется, я чуть не околел, торча возле этого вымершего университета в попытках поймать такси. Наконец, одно остановить удалось, и шофер согласился довезти меня до Нового Орлеана за сорок долларов – к тому же, он оказался настолько бескорыстен, что одолжил мне свою куртку. К тому времени, как мы прибыли, однако, выглядел он довольно угрюмо – его достаточно сильно угнетала утрата водительских прав. К тому же, если судить по частоте его чихов, у него развился сильнейший насморк. В конце концов, мы провели на шоссе почти два часа.

– Я, пожалуй, себе еще одно пиво выпью, Игнациус.

– Мамаша! В этом презренном заведении?

– Всего лишь одно, дуся. Ну давай же, мне еще хочется.

– Эти стаканы, вероятно, кишат заразой. Однако, если вы так настаиваете, возьмите мне бренди.

Миссис Райлли просигналила бармену, который выполз из теней и спросил:

– Так что там с тобой в том автобусе стряслось, кореш? Я конец прослушал.

– Не будете ли вы настолько любезны следить за своим баром как полагается? – яростно поинтересовался Игнациус. – Ваша обязанность – молча обслуживать, когда мы вас об этом попросим. Если бы нам хотелось включить вас в свой разговор, мы бы уже дали вам это понять. На самом деле, мы обсуждаем довольно настоятельные личные вопросы.

– Да человек же просто хотит быть милым, Игнациус. Как не стыдно?

– Здесь в самих определениях содержится противоречие. Никому не возможно быть милым в таком притоне.

– Мы хотим еще два пива.

– Одно пиво и один бренди, – поправил ее Игнациус.

– Чистые стаканы закончились, – ответил бармен.

– Подумать только, жалость-то какая, – отозвалась миссис Райлли. – Ну ничего, вы нам вот в эти налейте.

Бармен пожал плечами и вновь скрылся в тенях.

* * *

В участке старик сидел на скамье вместе с остальным сбродом – в большинстве, магазинными воришками, – составлявшим весь дневной улов. У себя на колене он аккуратно выложил в ряд: карточку Социального Обеспечения, членскую карточку Общества Святого Имени Св. Одо из Клюни, значок Клуба «Золотые Седины» и клочок бумаги, идентифицировавший его как члена Американского Легиона. Молодой чернокожий, безглазый за солнцезащитными очками космического века, долго изучал это маленькое досье на ляжке рядом со своею.

– В-во! – произнес он, ухмыляясь. – Слышь, ты, наверно, везде член.

Старик методично переложил карточки в другой последовательности и ничего не ответил.

– Как это они тока таких за шкворень берут? – Темные очки выдохнули дымом по всем стариковским карточкам. – У них тут, в падлиции, наверно, полная безнадега.

– Я нахожусь здесь в нарушение моих конституционных прав, – отчеканил старик, внезапно разгневавшись.

– Ага, так они тебе и поверят. Лучше чё-нить другое придумай. – Темная рука потянулась к одной из карточек. – Эй, а эт чё значит – «Запит ы е Седины»?

Старик выхватил у него из рук карточку и вернул себе на ляжку.

– Эти картонки твои ни фига не помогут. Все равно упекут. Они всех упекают.

– Вы так считаете? – поинтересовался старик у облака дыма.

– Еще бы. – К потолку вознеслась новая тучка. – А ты как тут очутился, чувак?

– Не знаю.

– Не зна-аешь? В-во! С ума сойти. Должно быть, есть за чё. Это цветные народы часто ни за чё грабастают, а вы, мистер, вы, должно быть, тут за чё.

– Я на самом деле не знаю, – угрюмо ответил старик. – Стоял себе в толпе перед Д.Г.Холмсом.

– И слямзил чей-нить бамажник.

– Нет, полицейского обозвал.

– И как же ты его обозвал?

– Комунясом.