Сговор остолопов

Теперь в «Ночи Утех» сидело еще несколько клиентов: мужчина, водивший пальцем по формуляру скачек, унылая блондинка, казалось, неким образом связанная с этим баром, и элегантно одетый молодой человек, куривший один за другим «Сэлемы» и пивший замороженные дайкири большими глотками.

– Игнациус, может, пойдем уже, а? – спросила миссис Райлли и рыгнула.

– Чего-о? – проревел Игнациус. – Мы должны пребывать здесь и стать свидетелями разложения. Оно уже начинает проникать сюда.

Элегантный молодой человек от неожиданности выплеснул свой дайкири на бутылочно-зеленый бархатный пиджак.

– Эй, бармен! – позвала миссис Райлли. – Несите тряпку. Один клиент у вас тут замарался.

– Да все в полном порядке, дорогуша, – зло ответил молодой человек. Он покосился на Игнациуса и его мать, изогнув дугой бровь. – Я, видимо, просто не в тот бар зашел.

– Не нужно так реагирывать, голубчик, – посоветовала ему миссис Райлли. – Чего это вы пьете там такое? Похоже на ананасный снежок.

– Если бы я даже описал вам его в красках, сомневаюсь, что вы бы поняли.

– Вы как смеете разговаривать в таком тоне с моей дорогой, любимой мамочкой?

– Ох, да потише ты, громила! – рявкнул в ответ молодой человек. – Ты на пиджак мой посмотри.

– Он абсолютно гротеск о в.

– Ладно, ладно вам. Давайте останемся друзьями, – произнесла миссис Райлли сквозь пену, осевшую на губах. – У нас и без этого и бомбов, и прочей пакости навалом.

– А вашего сына, кажется, приводит в восторг их сбрасывать, я должен заметить.

– Ладно вам. Тут мы в таком месте сидим, где всем повеселиться не грех. – Миссис Райлли улыбнулась молодому человеку. – Давай я тебе еще выпить куплю, малыш, за тот, что ты разлил. А сама, наверно, себе еще «Дикси» возьму.

– Да нет, мне в самом деле пора бежать, – вздохнул молодой человек. – Но все равно спасибо.

– Это в такой-то вечер? – спросила миссис Райлли. – Ох, да не обращай ты внимания, Игнациус мой еще и не того скажет. Оставайся, да спенктанкль посмотришь, а?

Молодой человек закатил глаза к небесам.

– Ага, – нарушила молчание блондинка. – Кой-какой попки да сисек увидишь.

– Мамаша, – холодно промолвил Игнациус. – Я в самом деле полагаю, что вы поощряете этих абсурдных людишек.

– Так это же ж ты остаться хотел, Игнациус.

– Да, хотел – как наблюдатель. Я не особо стремлюсь с ними общаться.

– Дуся, сказать по правде, так я сегодня больше уже не могу эту твою историю про автобус слушать. Ты мне же ее уже ж четыре раза рассказал, как мы тут сели.

Игнациуса это задело.

– Я едва ли подозревал, что наскучил вам. В конечном итоге, та автобусная поездка была одним из наиболее решающих переживаний в моей жизни. Как мать вас должны интересовать травмы, определившие мое мировоззрение.

– А чего там у тебя с автобусом-то было? – заинтересовалась блондинка, пересаживаясь поближе к Игнациусу. – Меня Дарл и на зовут. Мне нравятся хорошие истории. В твоей перчику есть?

Бармен грохнул пивом и дайкири о стойку как раз в тот момент, когда автобус отчалил в свой водоворот приключений.

– Вот, чистый стакан возьмите, – рявкнул он миссис Райлли.

– Нет, ну как любезно. Эй, Игнациус, а мне чистенький стакан дали.

Но сыну ее было не до того: его слишком поглотило свое прибытие в Батон-Руж.

– А знаете, голубчик, – обратилась миссис Райлли к молодому человеку, – мы же с мальчиком моим сегодня в историю попали. Полиция его арессовать хотела.

– Ох ты ж. Полицейские такие упертые всегда, правда?

– Да-а, а ведь Игнациус и магистерскую степень получил, и все остальное.

– Так что ж он, во имя всего святого, натворил?

– Ничего. Стоял и ждал свою бедную дорогую мамочку.

– Наряд у него несколько… странноват. Я, как вошел, сразу подумал: он тут– какой-нибудь артист, хотя природы его выступлений и вообразить себе не пытался.

– Да я уж говорю ему, говорю про одёжу, а он не слушает. – Миссис Райлли бросила взгляд на кокетку фланелевой рубашки сына и волосы, обкудрявившие его затылок. – А на вас костюмчик-то хорошенький такой.

– Ах, этот? – переспросил молодой человек, ощупывая свой бархатный рукав. – Не стану от вас скрывать – он стоил мне целого состояния. Я отыскал его в дорогом маленьком магазинчике в Деревне.

– Не похожи вы на деревенского, я погляжу.

– Господи, – вздохнул молодой человек и поджег «Сэлем» могучим щелчком зажигалки. – Я имел в виду Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке, дорогуша. Кстати, где вы такую шляпку себе отхватили? Фантастично!

– Ой, Боже-Сусе, да у меня ж она с тех пор, как Игнациус к первому причастию пошел.

– А не думали ее продать?

– Это чего ж ради?

– Я, видите ли, комиссионной одеждой торгую. Я вам за нее десять долларов дам.

– Ой, да ладно вам. Вот за это?

– Пятнадцать?

– В самом деле? – Миссис Райлли отделила шляпку от головы. – Конечно, голубчик.

Молодой человек раскрыл бумажник и вручил миссис Райлли три бумажки по пять долларов. Опустошив свой бокал с дайкири, он встал и сказал:

– Вот теперь мне действительно пора бежать.

– Так скоро?

– Знакомство с вами было совершенно восхитительным.

– Вы там потише, смотрите, на холоде, да в сырости.