Сгущая краски (СИ)

Ну, или – на худой конец – ответить согласием Мисс Шутке, а не отказывать каждый раз фразами в духе: «Пошути в другом месте и с кем-нибудь другим, может замуж наконец выйдешь».

– Проблемы настолько большие, что вам не страшно оставлять заявку тому, кто может весь ваш бизнес медным тазом накрыть? – Вроде оценивая по заслугам смелость Мадам, а вроде и поражаясь её тупой, рискованной затее, по-деловому интересуется Шота.

Он невольно перенимает абсолютно раскрепощённый, расслабленный настрой женщины, и сам вальяжно приваливается к спинке дивана, засунув руки в карманы и вытянув ноги вперёд себя. Прямо как хулиган на допросе учителей.

Да и похер, в общем-то – он не на официальной встрече, чтобы тратить энергию на формальности. Даже в таких мелочах.

– Вы же этого не сделаете, – эта баба даже не чешется. – Ведь тогда наша Нико останется совсем без крова. Но в этот раз по вашей стопроцентной вине.

У Шоты так и просится вопрос – а вам не кажется, что срать я на это хотел? – и тут же толкается бессвязным комом обратно в горло, липким, мерзким куском плюхаясь на дно желудка с пометкой «враньё». Потому что пиздёж настолько очевидный, что если бы он это сказал вслух, то получил бы безумный шквал презрения и надменный плевок в лицо. В первую очередь от самого себя.

– Переходите уже к сути, – нетерпеливо настаивает он, желая как можно дальше уйти от щекотливой темы, которая, судя по ощущениям, грозит ржавой заточкой вскрыть не только душу, но и всё остальное заодно.

Но Мадам, как назло, спешить не желает, растягивая моменты драгоценного времени, как мерзкую жвачку. Она грациозно стряхивает пепел с сигареты, откладывает в сторону мундштук, опирая его на стеклянный край пепельницы, поправляет меховой воротник на своих оголённых плечах и медленно обмахивает густо накрашенное лицо веером.

– Видите ли, не так давно услугами нашего заведения воспользовался некий аноним, - женщина поджимает ярко накрашенные губы, будто вспоминает нечто ужасное. – После его посещения одна из моих девочек сперва бесследно исчезла, а затем, спустя неделю, вернулась… – она вдумчиво перебирает мысли так, чтобы не затронуть болезненную, пронизывающую страхом и гневом картину в памяти. – Вернулась в таком состоянии – физическом и моральном – что не выдержала и буквально на вторые сутки после возвращения повесилась у себя в комнате. Всё бы ничего, но ещё через две недели одну из моих работниц похитили уже без заказа. И вернули в таком же состоянии – доведённую до ручки.

– Мне казалось, что ваши связи позволяют выяснить и решить всё без вмешательства героев, – незаинтересованно комментирует Айзава, еле умудряясь сдерживать зевок. Убийство человека, пусть и проститутки, пусть и косвенное, разумеется, не оставляет его равнодушным, однако он смутно может представить, в чём заключается его «помощь».

– Выяснить – да, – согласно кивает Мадам, слегка качнув головой, будто отгоняя некое наваждение или же дурные мысли. – Но в этот раз информация довольно смутная, а информаторы настоятельно не рекомендуют соваться в это дело без хорошей поддержки.

Эка всё круто выворачивается.

– Девочки напуганы, Айзава-сан, – неожиданно честно раскрывается госпожа-хозяйка. – Мы вынуждены не брать новых клиентов, поскольку не можем выяснить – правдива ли информация о них. Из-за этого страдает наш бюджет. А пару недель назад… – не поднимаясь с места, женщина аккуратно подцепляет с небольшой тумбочки у кресла распечатанный конверт. – … Нам начали присылать угрозы. И трое суток назад среди них оказалось требование: выдать определённых девочек.

Шота сомневается, тщательно обдумывая полученную информацию и взвешивая все «за» и «против». С одним-единственным героем в арсенале каши не сваришь. Особенно, если в деле якудза какие-нибудь или ещё кто похуже. Гораздо практичнее нашуметь, но разобраться с проблемой, будучи уверенным на сто процентов в положительном исходе.

– Этот рассказ тянет на полноценное заявление в полицейский департамент. Если так боитесь засветиться, то я могу оставить заявку вместо вас и…

– Мы не можем этого сделать, – решительно отвергает предложение хозяйка. – При таком раскладе пострадает не только наше заведение, но и весь квартал, – даже удивительно как-то – сколько силы и уверенности в голосе того, кто нуждается в помощи… Хотя, вероятно, это самоуверенность? – Я не прошу вас в одиночку разобраться со всем. Просто не предавайте это большой огласке: уверена, что если дело дойдёт до рук полиции или конкретного геройского агентства, то шумихи среди СМИ не избежать.

Её правоту оспорить крайне трудно. Хотя бы потому, что Айзава по себе знает, насколько трудно порой избегать любопытных журналистов. И как сильно герои порой стремятся выделиться, совершенно забывая понятие «конфиденциальности».

Решающий фактор в принятии решения приходит с неожиданной стороны. В тот судьбоносный момент, когда в списке, предоставленном Мадам, Шота видит знакомые формы иероглифов чужого имени.

– Вашей личной выгодой может стать она, Айзава-сан.

Хитрая старуха знает, на что нужно надавить.