Шаг в небо

Я подошёл к двери администрации. Естественно, она была закрыта. Толпа смотрела на меня с любопытным безразличием. Да, много с ними не навоюешь. Если придётся, конечно.

— Старшие десяток, подойти ко мне, — у меня командный голос и интонации начинают уже сами собой получаться. Главное — голос попротивнее.

Старшие, услышав приказ, лёгкой пешеходной рысцой понеслись ко мне.

— Так, слушай мою команду, — какое мерзкое слово — «команда». — Составить списки каждой десятки, имя фамилия, место жительства. Понятно?

— Понятно, — прогудели в ответ.

— Дальше. От каждой десятки выделить человека с хорошим почерком! Понятно?

— …ятно…

— Вопросы есть?

Один из старших протянул вверх ладонь.

— Да?

— А вот в адресе места жительства писать лагерь наш? А какой тут адрес?

— Не тупи, — возмутился я. — Адрес писать тот, по которому проживал человек до лагеря. Его домашний адрес, который в паспорте записан.

— А если паспорта ещё не было? — это уже другой занудил.

— Адрес родителей, — надо прекращать этот бред. — Выполняйте. Даю полчаса. Кто не успеет — останется без документов.

Старшие побрели к своим десяткам. Какие они… сонные.

— Так, мужики, — это я уже к нашим обратился. — Как дверь открывать будем?

— Ты начальник, ты и решай, — Женя первый сказал то, что читалось на лицах моих товарищей.

— Не начальник я! Игра это такая. Пока пацанам всё не разжуёшь и не направишь, они с места не сдвинутся. У всех же после всего, что творилось и творится мозги набекрень и всмятку! А вы-то, люди взрослые, хоть у вас воля сохранилась?

— Ну, сохранилась, — вяло ответил Рубан. — Только на кой фиг всё? Всё равно ничего не выйдет. А мне домой отсюда полдня пёхом, зачем суетится?

— А затем! — я просто взревел. — Чтобы смерть наших друзей не была зряшной! Что бы мы были живы и смогли дальше жить! И не в таком дерьме!

— А причём тут друзья? — Рубан ничего не понял. Я и сам перестал понимать тоже.

— Так, кто в замках разбирается? — я понял, что так будем препираться до утра без всякого толку. — Как его открыть?

В замках никто не разбирался. Поэтому на экспертизу я отрядил Кулика — как-никак аспирант по железным дорогам. Тот внимательно осмотрел замок, потрогал барабан с замочной скважиной и сообщил:

— Этот замок, по-моему, называется английский, — и подумав, добавил. — Заперт.

— Да, умно. Ты лучше скажи, как открывать будем?

— Тут надо бревно, таран сделать, — Шарый сразу нашёл решение.

— Кто пойдёт бревно искать? — я опять неправильно сделал. Не спрашивать надо, а посылать.

— А вот когда я карате занимался, — никак не отреагировав на бревно начал Рубан, — так наш сенсей говорил, что опытный японец может любой замок ладонью открыть! Вызовет в нём резонансные колебания, он и откроется.

— Так, ясно. Рубан, бери с собой три человека и иди за бревном. Будем вышибать. Если никто не признается, что он опытный японец.

— А может, тут кто карате занимался? Хоть и не японец. — Шарый почувствовал, что ему придётся за бревном идти.

— Я занимался, — соврал я, находясь уже в крайней стадии раздражения. — Вот смотри!

Я подошёл и небрежно шлёпнул ладонью по чуть выделяющемуся над поверхностью двери аккуратному круглому барабану. С резким хлопком замок улетел внутрь, оставив вместо себя круглую дыру. И вслед за замком, чуть подумав, стала открываться дверь. По инерции.

— Я же говорил, что бревна не надо, — заключил Рубан как ни в чём не бывало.

Ладно, я потом придумаю себе объяснение. Наверное, замок не держался совсем. Чего ещё ждать от ленивых полицаев?

Внутри здания не было ничего интересного. Скромно обставленные кабинеты, столы, стулья, тумбочка-шкаф. Убогость полная. Чтобы не терять времени, мы разошлись по коридору, каждый в одиночку. Изучать содержимое шкафов и тумбочек. Успех пришёл очень быстро. Один из шкафов, запертый на ключ, который так и остался торчать в замке, был заполнен пустыми бланками с простым названием: «Удостоверение личности». И далее там, после пустых граф с именем и местом жительства, были слова: «Предъявитель сего прошёл полный курс социализации, является лояльным гражданином и имеет право свободного передвижения без изъятий и ограничений. Действителен без регистрации по месту жительства в течение двух месяцев». И печать и голографическая нашлёпка.

Всё просто. К тому времени старшие десяток с писарями уже переминались с ноги на ногу у дверей администрации. Организовать выписку документов было делом плёвым. Через час всё было готово и документы розданы. Но никто не собирался никуда уходить. Растерянные бледные пацаны сидели у входа в администрацию. Кто на корточках, кто на ступеньках, кто на скамейках. Как осенние мухи на солнце. Пришлось опять командовать.

— Старшие, ко мне!

Когда те подошли, всё так же вяло, я им разъяснил, что делать. А делать надо было вот что. Построить свою группу. Проверить, чтобы у всех были документы. Идти до ближайшего населённого пункта и оттуда добираться каждому домой, как кто сможет.

— Действия понятны?