Шаг в небо

Небо звенело отчаянной струной, которая должна была вот-вот оборваться, казалось, что ещё миг и мир изменится, произойдёт нечто важное, очень важное, но мне в затылок опять пахнуло знакомым холодом.

Мы стояли друг напротив друга. Зервудак медлил. И тут я сделал то, чего сам от себя не ожидал. Просто взял автомат за ствол и с криком «Врёшь, сука!» ринулся на тварь. Я всего лишь подумал, что мои руки с автоматом в качестве дубины — длиннее лап зервудака. Тот видно, тоже понял это. И легко отскочил в сторону, открыв мне путь к кабине. Через мгновение я уже захлопнул дверцу и вдавил газ в пол, радуясь, что мотор взревел с пол-оборота. С визгом шин, слегка виляя по покрытой лёгкой снежной коркой дороге, машина ринулась прочь.

Мне казалось, что самое страшное уже позади, но тут коварная мысль промелькнула в голове: «Ведь задняя дверь открыта». Глянув в зеркало заднего обзора, я только успел заметить, как громадная туша прыжками догоняет машину. Скрежет когтей по металлу дал знать, что зервудак меня почти настиг. Да какого чёрта! Он что, быстрее Нисана может скакать? Это возмутило меня так, что захотелось развернуться на сто восемьдесят градусов и погонять эту тварь.… Вот если бы только не открытая дверь.… Я решил попробовать, вдруг получится, и несильно тормознул. Хлопок закрывающейся двери, по инерции вставшей на место, был для меня фанфарой победы. Я опять вдавил педаль газа в пол и с удовольствием увидел, как тварь стала резко отставать. О! Устал, сволочь. Хорошо, хоть они не на каждом километре встречаются. И тут я увидел, как в метрах ста впереди по трассе прямо на шоссе сидели, изготовившись к прыжку ещё два чудовища. А вот хрен вам!!! Я не стал уходить от удара, тормозить. Мне захотелось просто размести эту нечисть на кусочки. Я даже и не подумал о последствиях…

— Ишь ты, ездок — лоб расшиб, — тётка в чёрной плюшевой куртке и цветастом платке приложила к моей шишке холодную сухую тряпку. Я, наверное, почти потерял сознание. Я видел, как она вышла из леса и направилась прямо к разбитой машине, потом ко мне, сидевшему прислонившись спиной к толстой сосне. Видимо, от удара я был в шоке и мало что соображал.

— Что же это ты, молодой человек, так неосторожно? — От холодного стало намного легче. И я начал понемногу оживать.

— Да я осторожно, — слова пока давались с трудом. Я слышал сам себя как будто со стороны, — но там, на дороге лёд. Я машину только водить научился. Вот и занесло.

Про зервудака я не решился рассказывать.

— Осторожно, это правильно, — согласилась женщина. — Идти-то можешь?

— Да, конечно могу, — я почти без труда встал. А перед глазами всё поплыло.

— Да нет, не можешь ты идти просто так, — тряпка опять вернулась на мой лоб. — Сотрясение у тебя. Да и зервудак видать крепко тебя помял.

— А вы видели? Он, правда, был?

— Да нет, я стараюсь от них подальше держаться. У тебя на лице написано, что ты только что из лап его вырвался. Я-то знаю, что он с людьми делает. Ну, ты посиди немного, я сейчас тебе попить дам.

Женщина, весело вздохнув, опустилась со мной рядом на мёрзлую землю и стала рыться в своём кузовке. Давно я не видел такого. Плетёная из белых тонких деревянных полос (липа, подумал я не к месту) коробочка, притороченные к ней верёвки. Вот и подобие станкового рюкзака. Впрочем, из этого архаичного кузовка женщина вытащила довольно современный термос и прямоугольную коробку из нержавеющей стали. В таких шприцы кипятят. Неплохой набор для лесной ведьмы. Я почему-то подумал, что она ведьма.

— А ты что думал, — хитро глянула на меня женщина, — ведьмы только сушёную селезёнку пользуют? Я собой всегда ношу аптечку первой помощи. Меня-то зовут всегда лечить, а не песни петь. Что же я, вместо аспирина иву пожевать дам? Слава богу, запасы есть. Аптеку разбомбили в городе, я к дочке как раз ездила, и решила, чего добру пропадать? Вот тесть-то и нагрузил машину и мне в избу отвёз. Эх, бедные они. Ни я к ним теперь, ни они ко мне. Куда-то отвезли их. Не так как тебя — в лагерь. Куда-то работать.

— А почему вы решили, что я из лагеря? И не думал я, что вы ведьма.

— А чего решать? — женщина, надломив ампулу, проворно наполнила шприц. — На робу свою посмотри. Так, руку давай. Да не бойся. Стерильный. И СПИДа больше нет. Нет больных, нет и СПИДа. Всех их болезных… Эх, всё-то нам, за грехи наши сторицей отдаётся. А ведьма — так ведьма и есть. Кто же в лесу один живёт? Только ведьмы.

Очень быстро я почувствовал себя намного легче. Евдокия, так представилась женщина, взяла меня крепко за локоть и мы потихоньку пошли по одной ей ведомой тропинке. Идти было недалеко, но всё равно к концу дороги головная боль измотала меня до такой степени, что, войдя в жилище, я просто завалился на железную кровать и заснул, ничего не понимая, не соблюдая никаких приличий.

Пахло травой и оладьями. За окном мёл лёгкий снежок.

— Так, давай, вставай — вижу по глазам, все твои мозготряхи прошли, — Евдокия была тут как тут. — Вот — надевай и иди, тебе с дороги помыться надо, в себя прийти.

В руках она держала обычный махровый банный халат.