Шаг в небо

— Ну, зачем же так? Я опять и опять повторяю — мы мирные люди! — в голосе сента опять зазвучали патетические нотки.

— Михаил, — я остановился и посмотрел ему в лицо, — да будь вы хоть мальчиками-колокольчиками! Но вы убили моих родителей, моих друзей, сломали мне жизнь. Кем вы в этом случае будете для меня?

— Вот эти руки никого не убивали, — спокойно ответил Михаил, подняв обе руки на уровень лица. — Настоятельно рекомендую вам принимать всё, как естественный ход событий. В жизни всякое случается. Вы же не порете розгами ливень или ураган?

— Ну, вы то не ураган, — я подумал, что для сентов я бы использовал отнюдь не розги.

— Мы — ваша судьба, — сент чуть повысил голос. — Это вы и должны понять. Сильный и умный всегда прав в споре.

— А если сильный и не умный?

— Тогда считайте, что вам не повезло, — сент выглядел победителем в этом споре. — Или пересмотрите своё убеждение, что вы умнее. Легче жить будет.

— Да уж, легче некуда, — буркнул я. — Ладно, хватит политеса. Не думаю, что я вам нужен только как гость. Что вы от меня хотите?

— Очень приятно слышать от вас такие прагматичные речи, — радости в голосе сента я не услышал. — Всему своё время. Пока и вы не готовы ответить, да и мы не готовы спросить.

— Тогда я спрошу, — я решил подёргать моего собеседника. Или как его назвать? Следователя? — Вот вы говорите, что мы вышли из одной колыбели. Почему же тогда вы сохранили все предыдущие достижения, не откатились в развитии, а мы нет? Ваши предки сохранили корабли, технологии, научные достижения, а наши? Прилетели сюда и всё поломали? Или пропили? Мы же, как я понимаю, были в одинаковых начальных условиях? Или может, мы не туда прилетели?

— Вы опять задаёте слишком много вопросов, — сенту не понравилось моё любопытство. — Всему своё время.

— Хорошо, — наседал я — ведь совершенно очевидно, что вы летели именно сюда и именно с определённой целью. Готовились заранее, языки учили. А вот ваши дети уже не учили. Это значит только одно — язык им не понадобится. Видимо не с кем будет на нём общаться, так ведь? Ведь очевидно, что вы уже дано нас приговорили! Ждёте только отмашки, брикета не жалея. Что вы ждёте? И не правда, что не ищите! Вы только и делаете что ищете. Только непонятно почему вы от меня хотите что-то узнать. Есть гораздо более достойные люди!

Я почти кричал. Зря я так. А сент меня выслушал спокойно и словно ничего не происходило спросил:

— Скажите, вы чувствуете нарушение баланса, взаимоотношений в вашей природе? Нет, я неправильно выразился. Очевидно, что чувствуете. Вы же в крысобоях служили. Как вы объясните себе такое изменение?

— Я думаю, что в результате тотального подавления человека, которое вы осуществляете, в результате страшного побоища у человечества изменился общий психологический фон. Все боятся. И страх подавляет! Очень просто. Ну, а природа чувствует — царя природы больше нет. Есть безмолвная жертва.

— Да вы правы отчасти, — согласился сент. — А раньше такое бывало в вашей истории?

— Ну, очень похожее было в одной стране. В моей. Я времена Сталина имею в виду, — эта мысль мне только сейчас пришла в голову. — Но до конфликта с природой не дошло. Однако миллионы людей шли на смерть и не сопротивлялись.

— Ага! Вот видите! — обрадовался Михаил. — Значит нельзя на нас всю вину сваливать. У вас самих такое регулярно происходит! Так что это просто нормальное развитие!

— Не передёргивайте, я вам привёл единственный пример, который я вспомнил, — хотя какие-то смутные мысли вертелись в голове. — Да и то, ситуация была похожая. Перебили в стране самую элиту. Выборочно били тех, кто был носителем культуры, знаний, духа…

— Вот вы употребили термин — носители духа, — перебил меня Михаил. — Что вы под этим имеете в виду? Поясните.

— Спросите что-либо полегче. Аристократию, — тут я задумался, вспомнив вялых держателей престола. — Хотя нет. Не в происхождении дело. Убивали по какому-то страшному выбору. Всех лучших. И уже некому было сопротивляться. Мне непонятно…

— Что вам непонятно? — насторожился сент.

— Я вот подумал — ведь и те, кто революцию делал, были смелыми, деятельными людьми. А их перебили, как свиней на бойне. Никто и не пикнул, — я понял, что запутался. — Не мучайте меня вопросами, на которые я не могу ответить.

Тут я вспомнил.

— А, вот! У меня книжка есть старинная. Там тоже похожее описано. Только давно это было.

— Книжка? — мне показалось, что сент встревожился. — Откуда? Совсем старая?

— Да я нашёл её в библиотеке! Когда там работал. Вы её при погрузке обронили. Не оставлять же на улице. Очень старая. Ещё на церковно-славянском.

— А где она? — сент обрадовался, как будто нашёл драгоценность. — У вас дома?

— Да, — начал было я, но боязнь за Надю остановила меня. — Она была у меня, но потом я потерял её. Наверное, когда на велосипеде ехал, выпала из кармана.