Шаг в пропасть

Мэдди смерила меня оценивающим взглядом:

– Вы прямо-таки настоящая актриса. В какой-то момент мне даже показалось, что вы сейчас упадете.

– На самом деле я профессиональная актриса, – не удержавшись, призналась я. – Хотя в банке никто не знает.

– Тогда это все объясняет. Вы очень талантливы.

Я раскраснелась от гордости, мысленно благодаря судьбу за выпавшую мне возможность показать все, на что я способна, без предъявления списка своих телевизионных и кинематографических заслуг.

– Спасибо. Хотя нынешнюю работу я пока бросать не планирую.

Мэдди в ответ с улыбкой заметила, что мне нужно продолжать актерскую карьеру, так как у меня хорошо получается. Тогда я спросила ее, чем она занимается. Оказывается, она работала редактором в издательстве.

– Впрочем, у меня есть задумка написать роман, – застенчиво добавила Мэдди.

– О чем? – спросила я.

– Типичный первый роман. Основанный на личном опыте. О женщине средних лет, воспитывающей четырнадцатилетнюю дочь. На самом деле ей недавно исполнилось пятнадцать.

– Ну и что происходит?

– Сама не знаю, почему вам все это рассказываю, – смутилась Мэдди. – Мне никогда не написать романа.

– Не сдавайтесь. Нельзя отказываться от мечты.

Наши глаза встретились, и она собиралась было что-то сказать, но передумала.

– Я могу вам помочь, – предложила я, вдохновленная возможностью заняться творчеством. – Мы с моей подругой Хелен в школьные годы постоянно писали сценарии. Конечно, не настоящие. Но нам нравилось их сочинять, а потом исполнять разные роли.

– Сценарий… – задумчиво произнесла Мэдди, едва заметно улыбнувшись.

– Я помогу вам со сценарием и буду играть там главную роль. Буду играть вас. У меня ведь получится, да?

– Безусловно. – Она улыбнулась и, с любопытством посмотрев на меня, сказала: – Тейт, вы хороший человек.

– Вы тоже, – ответила я.

У Мэдди заблестели глаза, затем она смежила веки, прислонила голову к спинке сиденья и уже через минуту заснула.

Глава 35

Машина «скорой помощи» повернула направо на Энджел-стрит, проехала по Аппер-стрит, мимо Ислингтон-Грин, свернула на улицу в окаймлении деревьев, затем – на другую и остановилась возле кованой ограды викторианского дома, перед которым росли высокие густые кусты, скрывавшие маленький садик. Проследовав за Мэдди и парамедиками по узкой дорожке к входной двери с панелью из матового стекла, я оказалась в прихожей с традиционной плиткой на полу и лепными карнизами, откуда вместе с остальными прошла в современную глянцевую кухню-столовую. Парамедики еще раз удостоверились, что с Мэдди все в порядке, и сразу уехали. Мэдди села в кресло возле стеклянных дверей в сад и закрыла глаза, а я, предложив приготовить чай, принялась открывать и закрывать дверцы шкафов в поисках ложек, чайный пакетиков и чашек.

– Мэдди, может, вы хотите лечь в постель? – налив ей чая, осторожно спросила я.

– Не могли бы вы посидеть со мной? – открыв глаза, пробормотала она.

– Конечно.

– Ну тогда я, пожалуй, лягу. Это было бы хорошо.

Захватив наши кружки с чаем, я поднялась вслед за Мэдди по лестнице. Мэдди зажгла свет в спальне и разделась, а я, поставив кружки на прикроватный столик, придвинула поближе к кровати стоявшее в углу легкое кресло-бочонок. Мэдди легла под одеяло, облегченно вздохнула и спустя секунду снова задремала, а я осталась сидеть, разглядывая комнату – римские шторы из вуали цвета утиного яйца, туалетный столик из темного дуба, деревянные половицы, – а заодно проверяя почту и телефонные сообщения. Хелен прислала сообщение с предложением где-нибудь пообедать. Я ответила, что у меня возникли кое-какие дела, и попросила покормить Джорджа. Затем я прочла новости, ответила на имейлы и, оторвавшись от телефона, увидела, что Мэдди открыла глаза.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я.

– Уже лучше. Немного оглушенной. И немного сконфуженной.

– Вам нечего стыдиться.

Она приподнялась повыше, подложив под голову пухлую белую подушку, лежавшую на другой половине кровати:

– Эти приступы. Раньше у меня таких никогда не было. Теперь я даже не знаю, чего ждать.

– У множества людей случаются подобные приступы. И с какой стати это должно повредить Дэну?

Мэдди взяла кружку с чаем и сделала глоток. Чай, должно быть, уже совсем остыл. Я встала с кресла, собираясь предложить Мэдди принести ей другого, погорячее, но она остановила меня взмахом руки:

– Дело отнюдь не в банке.

– Что вы имеете в виду?

– Мы переживаем вовсе не из-за работы Дэна. – Мэдди поставила кружку на прикроватный столик. – Все дело в Эмили. В нашей дочери. – (Я бросила на Мэдди вопросительный взгляд.) – Мы не хотим, чтобы она знала, что я… я настолько больна. У меня опухоль мозга.

– Боже мой! – ахнула я. – Мне так жаль. А это?.. Они могут?..

– Нет. – Мэдди поспешно смахнула навернувшиеся на глаза слезы. – Опухоль неоперабельная. У меня глиобластома четвертой степени. Самая агрессивная форма опухоли мозга. Прогноз не слишком оптимистичный.

Я сморгнула непрошеную слезу:

– А что собираются делать врачи?