Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком

Парижские женщины обладают качествами, которых нет у других европеек. Во-первых, они говорят слегка в нос, напевно, то повышая, то понижая голос, спокойно, неторопливо, растягивая слова, повторяя фразы [...]{351} Они опьяняют слушающего до того, что он уже не отдает себе отчета, расстегивают ли ему пуговицы или ломают хребет. Во-вторых, они постоянно меняют моду, и их примеру следуют все женщины. Если одна из них надела платье из прозрачной материи или тесно облегающее фигуру, то подобная материя и такой покрой становятся священным писанием для всех остальных. Им же следуют и в прическах, в стрижке и укладке волос, оставляя их распущенными или заплетая в косы, сооружая шиньоны или завивая букли. В-третьих, часто посещая танцевальные заведения, они считают любое место, куда вступила их нога, площадкой для танцев. Идет ли женщина по улице или проходит по рынку, ты видишь, как она растягивает шаг, наклоняется в ту и в другую стороны, подпрыгивает. Если бы нашему господину, автору «Словаря» были известны полька, мазурка, кадриль, ригодон, вальс и другие танцы, я бы непременно пересказал здесь его мнение об этих парижанках. В-четвертых, они командуют мужчинами, и всегда и везде окружены их вниманием. Если мужчина куда-то сопровождает женщину, он идет с ней рядом, но сердце его брошено к ее ногам. Если они одни в доме, она отдает приказания и распоряжения, принимает решения, а он покорно склоняет голову и ни в чем ей не перечит и не возражает. Женщины всегда капризничают, как беременные, и желают иметь все и самое лучшее. Даже в языке французов превосходство женщины возведено в правило: окончания всех слов женского рода в устной речи произносятся, а мужского — усекаются. Ал-Фарйак на этот счет сказал следующее:

У французов положено окончания
слов женского рода произносить.
Это свидетельствует об упорстве их женщин,
ничего не желающих упустить,
Либо об их совершенстве, ежели таковое
у прячущихся под маской можно предположить.

Один их грамматик, заика, был очень этим недоволен и ввел в грамматику ряд правил, устанавливающих превосходство мужского рода над женским. Но зря старался, все равно здесь одна женщина способна одолеть двадцать мужчин, а звания красавиц начертаны на их лбах и стихами, и прозой.

Ангела красоты любят больше, чем короля,
Окруженного стражей, восседающего на троне.
Короля солдаты охраняют по приказу,
А за красавицей следуют добровольно.

И еще стих:

Бесполезно сражаться со взглядом,
Тут никакой меч не поможет.
Ведь меч затачивают на камне,
А взгляд сердцем заточен.

А вот из прозы:

Мелодичный женский голос восстанавливает силы. Пышная грудь красноречивей ласковых слов. Сколько на рынке сраженных видом обнаженной ножки. Летний прозрачный наряд ранит сильнее меча. Обнаженные руки знак согласия. Загоревшийся врач воспламеняет влюбленного. Одна улыбка способна возбудить страсть. Взгляд привлекает, а тело в дрожь кидает. Красота порабощает, а деньги раздевают. Кто испробовал, знает, а кто любезничал, просто болтает.

Коротко говоря, разница между красотой француженок и англичанок та, что первые ведут себя по-мужски, а вторые подчеркивают свою принадлежность к женскому полу. Это значит, что первые держатся равнодушно, спокойно, уверенно, ходят не спеша, ведут себя свободно. У вторых же совершенно иная манера держаться. Но и те, и другие хороши. Ни одна из них не желает быть похожей на других ни в любви, ни в нарядах, и каждая старается превзойти остальных в своем искусстве и стать примером для подражания. Если француженки увеличивают себе грудь, то англичанки — зад, а есть такие, что носят накладки и спереди и сзади, чтобы привлекать внимание и идущих навстречу, и шагающих следом за ней. И все стараются показать свои ноги чуть ли не до бедра и продемонстрировать при этом чистоту чулок. Что же касается любви, то некоторые более всего хотят видеть у своего партнера качество, упомянутое Абу Нувасом в его касыде, рифмующейся на хамзу{352}. Другие предпочитают оральную любовь. Ее больше всего любят бессильные старики. У каждого вида любви своя цена, бывает, двойная, тройная (за то удовольствие, которое очень любил шейх Джамал ад-Дин ибн Нубата) и выше… В общем, в Париже человек может испробовать все виды разврата, которые только способен придумать изощренный ум.