Шагатели

Ну а квартира их всех окончательно добила. Это были хоромы. Светка вела по бесконечным залам, обставленным с наглой роскошью, пока они не оказались в помещении размером с университетский спортзал. Многочисленные тренажёры, боксёрская груша и деревянный манекен Вин Чунь только усиливали сходство.

— Это моя комната, располагайтесь, — сказала Светка. — Здесь нас никто не потревожит.

Женюсь, точняк женюсь, подумал Серёжа Соломатин. А Светка уже хлопотала вокруг Ани. Щуплая с виду, она легко подхватила шагательницу на руки, перенесла из кресла на кровать. («Сексодром», отметил про себя Соломатин.) Остальные гости были мгновенно усажены в удобные кресла, в руках у них оказались чашки с горячим какао, а Светка уже волокла тарелки с бутербродами, вазу с фруктами и запотевшую бутылку «Исконной».

— Света, а у тебя, случайно, не найдётся в кладовке какого-нибудь наземного транспорта, с которым ты управляешься так же лихо, как с флаером? — набивая рот бутербродами с малосольной сёмгой, спросил Башмак.

— Почему в кладовке? — удивилась Светка. — В гараже гоночный антиграв с форсированным движком.

Башмак даже жевать перестал. Гонки на антигравах считались развлечением самоубийц. Башмак по телику видел эти гонки, даже отчёт по ним писал. Соломатин посматривал на Светку уже с восхищением. А она макнула сухарик в соевый соус и сказала:

— Нет, если боитесь, можно папину «Родину» взять, но там кондиционер не работает.

— А я родину никому не отдам! — послышался бодрый насмешливый голос.

— Толстый папа пришёл, — резюмировала Светка.

Она наговаривала на отца. Угол Куба и член Центрального Комитета партии Углоединства не был толст. Он был пузат. И туго затянутый брючный ремень с большой квадратной пряжкой акцентировал эту пузатость, выпирающую между распахнутыми бортами элегантного пиджака. Хозяин пуза как бы говорил: «Да, сидячая работа, и некогда мне по качалкам ходить, я человек занятой».

— Зигмунд Евграфович, — с отвращением выговорила Светка. — Мой папа.

Все встали, но Зигмунд Евграфович замахал руками, дескать, не тревожьтесь, чувствуйте себя как дома. Он с каждым обменялся рукопожатием, цепко поглядывая колючими глазками, и скромно присел на пуфик.

— Ну, так кому понадобилась моя «Родина»?

— А ведь я вас знаю, — сказал Башмак. — То есть видел. В репортаже с пленума. Вы перед Мировым Советом зачитывали доклад о недопустимости скатывания в овальность.

— Да, была такая проблема, — задумчиво согласился Зигмунд Евграфович. — Возникла, знаете ли, некая фракция, начали протаскивать в правительство идеи веротерпимости и толерантности.

— А что плохого в толерантности? — запальчиво спросил Башмак. — Почему нельзя уверовать в истинность Колеса или Треугольника, если кому-то так больше нравится?! И вообще — ну чем вам Венера Милосская не угодила?

— И Архимед, — поддакнула Светка.

— Почему Архимед? — не понял Башмак.

— Архимед сумел установить, что объёмы конуса и шара, вписанных в цилиндр, и самого цилиндра соотносятся как 1:2:3, и считал это своим главным достижением, — сказала Светка. — Папа готовит новый доклад о кощунственности использования понятий «шар», «круг» и «окружность» в математических вычислениях.

— Но это же абсурд! — закричал Башмак. — В математике не обойтись без этих понятий. И в астрономии. В геометрии, баллистике, картографии…

— О, да вы либерал! — то ли с осуждением, то ли с одобрением воскликнул Зигмунд Евграфович.

— Что такое «либерал»? — удивился Башмак.

— Была такая древняя секта, — пояснил Зигмунд Евграфович. — Они отчего-то полагали, что человек имеет право на свободу выбора.

— Выбора чего? — не понял Башмак.

— А всего, — сказал Зигмунд Евграфович. — Религии, политического режима, сексуальной ориентации.

— Нет, ну так тоже нельзя, — возразил Башмак. — Надо решать большинством голосов.

— Правильно, — сказала Светка. — Сексуальную ориентацию большинством голосов — это замечательно.

Башмак понял, что ляпнул, и снова вцепился зубами в бутерброд.

— Он, как видите, скорее демократ, — сказал Паркинсон и меленько по-стариковски захихикал.

— А вы молчите! — закричал Зигмунд Евграфович. — Я знаю вашу историю. Вы же древний человек, вы должны помнить, какой бардак тогда творился. Никто не хотел работать, все хотели получать. Все требовали прав, забыв об обязанностях. Кризис за кризисом, войны, эпидемии. Нам реформы кровью давались, пока вы отсиживались в резервации. Думаете, легко было создать Мировое Правительство, ввести единую религию, выкорчевать расовую ненависть?

— И чего вы добились своими реформами? — спросил Башмак. — Дискриминация, казни, потеря стратегических ориентиров. К чему вы стремитесь, имея в резерве всё человечество? Газоны по квадрату окучиваете? Не мелко при таком-то ресурсе? Или всерьёз собираетесь Луну оквадратить? Вы занимаетесь профанацией и прожектёрством, в то время как правящая верхушка озабочена лишь тем, как выцарапать из резервации секрет продления жизни. Облучатель вам нужен, вот и всё.