Шакарим

С ним в хадж шли сородичи из Берлинской и Наганской волостей Курманкожа Куденов, Кутан Жолжасаров, Куренши Шокин. Сначала пароходом добрались до Омска. Здесь пересели на поезд новой Транссибирской железной дороги, открытой в 1904 году. Введение в эксплуатацию этой дороги существенно изменило жизнь восточных окраин России. Проезд в метрополию, прежде практически невозможный для населения, стал достаточно рядовым явлением.

С пересадками Шакарим с попутчиками в пять дней достиг Москвы, чувствуя нарастающее чудесное волнение в ожидании встречи с незнакомой прежде жизнью. Большой город удивил его точно так же, как некогда захолустный Семипалатинск потряс семнадцатилетнего юношу из Чингистау.

На счастье, с ним были попутчики, более просвещенные, каким путем нужно добираться до Мекки. Вместе пересели на поезд южного направления.

До Одессы добирались с несколькими пересадками. В столпотворении на перегоне кто-то из пассажиров угодил под поезд. На сердце Шакарима остался тяжелый осадок. В Одессе нашли консульство Турции, сдали паспорта и в течение нескольких дней ждали визу. Одесское направление на Стамбул стало в то время основным для паломников из Туркестана, Поволжья, Урала, Степного края. Он был удобен тем, что пароходы ходили несколько раз в неделю и добирались до Стамбула всего за три дня.

Получив визу туриста с надписью «До Мекки через Стамбул», паломники сели на пароход. Море вызвало у Шакарима новый прилив чувств, не выплеснувшийся, впрочем, в стихотворные или прозаические формы.

Вскоре прибыли в Стамбул.

Эта часть путешествия уместилась в несколько строф стихотворения «Рожденный в год овцы…»:

Плыл я долго пароходом
С разным набожным народом.
Книг набрал я мимоходом
За тринадцать дней в Стамбуле.

Турки, перс, башкиры — тише,

Чем араб, индус, а выше
Был учившийся в Париже,
Толмачи ногай и турок —

И со всеми говорил я,

Мысль высоко воспарила,
И как будто света сила
Темны очи разомкнула.

Мысль вдруг стала списком кодов,

Словарями всех народов…
Трудно неучу без сводов —
Пониманье ускользнуло.

Общение с интернациональным сообществом паломников составило одну из главных ценностей поездки, несмотря на сложности перевода. О них Шакарим говорит не без смущения, которое проглядывается за высоким слогом.

Из Стамбула пошли на юг, пересекли Средиземное море и пристали к египетскому Порт-Саиду. В ожидании прохода через канал несколько дней жили в непростых корабельных условиях. Нещадно палило солнце, болезни обостряла непривычная еда. Один из паломников скончался прямо на борту. По морским законам его похоронили в море — незавидная судьба по мусульманским понятиям.

Наконец через Суэцкий канал вошли в Красное море. До Джидды добирались почти два дня. Слева медленно проплывал, теряясь в мареве, бесконечный Аравийский полуостров — святой мир, столь сильно притягивавший паломников-мусульман всего мира. Высадились в порту Джидды, который служил и по сей день продолжает служить морскими воротами Мекки. Долго томились в очереди на регистрацию в пограничной зоне. Спустя день погрузили поклажу на верблюдов и многотысячной толпой двинулись в путь. Некоторые счастливчики проделали девяностокилометровый маршрут по пустыне на верблюдах, но основная масса — Шакарим в том числе — шла до священной Мекки пешком под палящим аравийским солнцем.

Когда говорят, что условия хаджа сто лет назад были неизмеримо сложнее, нежели сейчас, вероятно, имеют в виду именно эти изматывающие переходы. Сегодня Джидду и Мекку соединяет современная автострада, между городами проведены железнодорожные пути, построены мотели и места отдыха. Но во время хаджа Шакарима на всем пути до Мекки встречались одни барханы.

Трехдневный марш по пустыне стал большим испытанием для паломников. Кто-то отставал, кому-то оказывали посильную медицинскую помощь, а кого-то оставляли последние жизненные силы.

Опасности миновали Шакарима. В этой поездке его не настигали серьезные болезни, не одолевала усталость. Многолетняя закалка, обретенная в условиях суровой кочевой жизни, сделала его организм необычайно жизнестойким. Он перенес тяготы пути намного легче спутников. Помогал отстававшим, поддерживал пожилых паломников, не жаловался на выпавшие на его долю мучения ни во время хаджа, ни по возвращении домой.

Вошли наконец в Мекку. Устроились на постой. Несколько дней приходили в себя.

А потом было поклонение святым местам Мекки, совершение обязательных обрядов хаджа и нарастающее ощущение величия происходящего.

Пора дать слово Шакариму. Его рассказ воспроизвел Ахат: