Шах и мат

– Да. Ее освободили. Именно это и важно. Десятки тысяч рабочих, до сих пор пребывающих в неведении, поняли, в чем дело. Эти несколько дней, эти опубликованные документы дали нам победу в несколько десятков тысяч человек: они теперь с нами. Следующие бои дадут нам новые тысячи соратников. И один из этих боев, мальчик, кончится окончательной победой, весь пролетариат поднимется, как один человек. Потому, что это должно быть! И это не за горами. Это – завтра истории. Понимаешь?

Он помолчал, пососал трубку и добавил:

– Паули, великого изобретателя; нашего товарища убили. Но формулы в наших руках. И у нас есть еще великий инженерный талант…

Он назвал шепотом:

– Хэллтон!

И опять, прищурившись, объяснил:

– Он будет здесь скоро. Он едет обратно из Европы вместе с Хорлэем, с Акулой. И с ним едет еще один товарищ, Кэлли, – железный ум, гибкость пантеры и беззаветная воля к победе. Понимаешь, парень?

Молодой кивнул головой.

Джон продолжил:

– Неудержимую волю к победе пролетариата мы соединим с последними изобретениями науки и техники. И мы победим во всем мире для новой справедливой жизни.

Он помолчал:

– За нами идете вы, молодые и сильные, и мы нашей волей и умом приложим все силы для того, чтобы вы победили. Это будет завтра, мальчик. А теперь пора идти, видишь, сюда идет инженер.

Они разошлись по своим цехам.

Приблизительно в то же время одиннадцать человек и среди них мистер Вуд, секретарь фирмы «Хорлэй», и мисс Хорлэй в одной из отдаленных вил, принадлежавших фирме «Хорлэй», вели оживленную беседу за обедом. Обед был сервирован царственно, но никто не прислуживал за столом: все слуги был удалены.

Мисс Хорлэй сказала, глядя светло-серыми глазами в лица гостей:

– Но где же эти формулы, эти формулы изобретателя Паули?

Младший Текстон, мануфактурщик, сказал с плохо сдержанным бешенством:

– Исчезли.

Мистер Вуд сказал:

– К. К. К. придется начать сначала. И употребить все силы для того, чтобы найти их. Сколько бы это ни стоило долларов или человеческих жизней.

Остальные подтвердили:

– Олл райт!

Мистер Текстон сказал:

– Когда мы уничтожили Паули и похитили формулы, мы были уверены…

Мисс Хорлэй прервала его:

– Вы плохо были уверены! Надо начать сначала. И затем…

С загоревшимся в глазах бешенством она сказала:

– Я дорого бы дала, чтобы найти того, в кожаной тужурке…

Мистер Вуд пристально взглянул на нее:

– Они ужасно обращались с вами?

Мисс Хорлэй топнула ногой в лакированной туфле.

– Я предлагала ему выйти за него замуж, предлагала миллионы и…

– И?.. – спросил мистер Вуд, съежившись.

– И это подействовало так же, как флирт вот с этой гранитной стеной.

Она стиснула в бешенстве зубы.

Мистер Вуд начал:

– Но я…

Бешенство мисс Хорлэй прорвалось:

– Вы… Вы мокрая курица, сэр! А тот был мужчина! Но он не для меня… Значит, надо его уничтожить!

Одиннадцать голосов проговорило:

– Уничтожить.

А в пятидесяти километрах от виллы в скромном рабочем домике человек в кожаной куртке и с глазами, выражавшими огромную силу воли и не знающий преград ум, опустил трубку радиотелефона, соединенного с микрофоном, пожал плечами и сказал с улыбкой, очень редко появлявшейся на его губах:

– Остервеневшая самка. Какая лестная аттестация для рабочего! А что касается до того, чтобы уничтожить…

Воля снова блеснула в его глазах.

– Это нелегко, господа капиталисты…

Он встал и сказал:

– Мэгги, дай мне поесть, я еще поеду на мотоцикле в город, есть дело.

И стройная, сильная Мэгги, накрывая стол скатертью, улыбаясь сверкающими зубами, сказала:

– Джон, не забудь купить для маленького в магазине игрушку. Ему хочется аэроплан.

Снова улыбка появилась на губах Джона:

– Ладно! Он успеет еще полетать на настоящих. Где он?

– Спит, – ответила Мэгги. – Суп будешь есть, Джон?

– Да, – сказал Джон.

Он поел, поцеловал жену, вскочил на мотоцикл и помчался по дороге по направлению к Нью-Йорку.

Глава 28. Кэлли резюмирует

Огромный трехпалубный «Металуржик» шел по направлению к Нью-Йорку под всеми парами. Несколько тысяч пассажиров третьего класса, в большинстве эмигрантов, ищущих счастья в Америке, несколько сот пассажиров второго класса, главным образом мелких дельцов, адвокатов, туристов, итальянских и австрийских эмигрантов, более состоятельных, чем те, которые были внизу, в трюме, и наконец, несколько десятков пассажиров первого класса – важных персон, занимавших каюты из трех комнат. Для них были специальные дансинги, танцевальные залы, спортивные площадки, специальное помещение для игры в гольф, рестораны, салоны для чтения, салоны для отдыха, салоны для писания писем, радиотелефонный концертный зал, газета, турецкие бани, кабинет для массажа и все, что может потребовать человек, уплативший за проезд через океан сумму, вполне достаточную для прокормления в течение двух лет многочисленной семьи. Этих пассажиров приветствовал капитан особо, почтительно приподнимая при встрече белую фуражку, этим пассажирам предоставлялось все, что могло превратить путешествие, деловую поездку, в веселый, комфортабельно обставленный пикник.