Шалопаи

– Мне врачи прописали приём пищи по часам. Приходится следовать предписаниям, – извинился Комков перед присутствующими. Любезно кивнул растерявшемуся Фрайерману. – А вы продолжайте, продолжайте! Дело страдать не должно.

Снял фольгу.

Фрайерман вынул из папочки несколько накладных.

– Вот, к примеру, – начал он доклад. – По документам, стройкооператив якобы изготавливает по договорам с ОКСом ангары для нужд комбината. Но проверка не подтверждает это категорически.

– Безобразие! – рявкнул Комков. – Чёрт знает что!

Оживление стихло, испуганный Фрайерман сбился.

– У меня все подтверждающие документы на руках, – пролепетал он.

– Соедините! – потребовал директор. Вышколенная секретарша, не уточняя, набрала телефонный номер, протянула трубку. Комков нервно схватил.

– Ты вообще когда-нибудь начнёшь следить, чем меня кормишь?! – возмущённо повысил он голос. – Какой-то голубиный пух, вместо мяса студень. Это же жрать невозможно!.. Что? Почему кошачий корм?.. Не ту коробку?.. Ладно, ладно… Сама хороша. Зачем же рядом-то класть?

Он разъединился. Смущенно оглядел забегавшие от смеха глаза.

– Я же ещё у них и виноват, – посетовал он. Нахмурился, силясь вернуться в деловое состояние.

– Ну начнём, пожалуй. Что у нас первым вопросом?

Обескураженный Фрайерман скосился на главного инженера. Оська поднялся:

– Аркадий Иванович, мы обнаружили нестыковки в документации ОКСа. Составили от Вашего имени распоряжение ревизионной службе бухгалтерии – провести комплексную проверку.

Он положил докладную перед директором.

– Да, да, конечно. Калёным железом… – Комков наложил в углу свою знаменитую тугую визу.

Вернул Оське.

– Где, ты говоришь, нестыковки? – спохватился он. Сам смутился:

– Перешли к следующему вопросу.

Планёрка продолжилась. Ближе к концу на цыпочках вошла секретарша, склонилась к уху директора: – К Вам жена Анатолия Фёдоровича.

– Тамара?! – обрадовался Комков. – Так что ж вы?.. Заканчиваем, товарищи.

Планёрку свернули. Расходились с тяжёлым чувством – грозный Аркадий Иванович Комков заметно одряхлел.

Комков поспешил навстречу гостье, которую уже вводили в кабинет.

– Тамарочка, – он ласково обхватил её за плечи.

– Здравствуй, Аркадий, – Тамара огладила по-прежнему густую шевелюру, уже совершенно сивую.

– Что ж поделаешь? – Комков, в свою очередь, провёл рукой по её, седым у корней, волосам. Обратился к сопровождающим. – Кофе нам. И меня ни для кого нет. Если только для министра.

…Они всё говорили и говорили, чем-то делясь, на что-то жалуясь, а скорее, впитывая знакомые, возвращающие в прошлое звуки.

Спустя время заглянула секретарша. Взглядом извинилась перед Земской.

– Аркадий Иванович, как раз министр. Просил перенабрать.

Комков усмехнулся. Поднялся, подняв гостью:

– Думаешь, по делу звонит? Намекает. Донесли доброхоты, что обнаружились признаки деменции.

Секретарша всплеснула руками:

– Аркадий Иванович! О чем вы? Молодым бы такую деменцию. Чешут языками. Уж кому-кому…

– Оставь, пожалуйста! – отмахнулся Комков. Подвёл гостью под локоток к окну, за которым разбегались цеха, производства, дымили трубы.

– А славную всё-таки мы с Толиком жизнь прожили.

– Тьфу на тебя, Аркадий! Он прожил, а ты – живи себе за двоих, – притворно возмутилась Тамара. Благодарно потёрлась носиком. Комков прижал ее плотнее.

– А то, с чем пришла, оставь беспокоиться. Сделаю. Что-что, а это пока ещё в наших силах. В пределах деменции, – он горько подмигнул.

Когда Тамара вышла из кабинета, в «предбаннике» толпилось с десяток человек, добивавшихся директорского приёма. У всех было что-то срочное и неотложное.

Результат ревизии огорошил: приписки объема выполненных работ составили заоблачную цифру 260 тысяч рублей. Был заготовлен приказ об увольнении и передаче материалов для возбуждения уголовного дела. Ждали выхода на работу Комкова, – последние две недели лежал в обкомовской больнице с обострением язвы желудка.

В один из вечеров в кабинет Главного инженера Граневича ворвался Башлыков. Накануне он вернулся из поездки по смежникам. Оська понимал, что разговор меж ними состоится. Ждал, что объяснение будет непростым. Башлыков станет напирать на привходящие обстоятельства, настаивать на смягчении формулировок приказа. Может, начнёт уговаривать не давать ход уголовному делу. И готовился не поддаваться на уговоры. Всё вышло совсем не так.

– Для чего подлянку за моей спиной замутил?! – выкрикнул Семён.

Граневич даже не сразу понял, что именно так возмутило Башлыкова.

– Для чего, спрашиваю, хай поднял? Где я тебе дорогу перешёл?!

– В ОКСе вскрыты огромные приписки, – напомнил Оська. – Весь комбинат судачит. А Вам, выходит, не доложили?

Несмотря на высокую должность, Оська предпочитал со старшими держаться на «вы», даже если самому ему тыкали.

– Доложили – не доложили! Кого гнобит чужое горе!? – не утихал Башлыков. Обычно весело-насмешливый, он был вне себя. – Тебя-то это каким боком задело?

Оська начал приглядываться с интересом.

– Вообще-то вы обворовываете комбинат, – хмыкнул он.