Шалопаи

– Как раз в глазок бы и выстрелить, – снасмешничал он. Клыш открыл, зыркнул взглядом по лестнице.

– Один я, – успокоил его Меншутин. – Специально по ночи пришёл.

Он протиснулся в прихожую. Клыш глянул повнимательней. На начальнике банковской охраны был итальянский костюм «Trimforti» и бордовый галстук «Валентино».

Правда, сидело всё это на нём так же мешковато, как и прежний костюм, ношеный-переношенный, пошитый из синтетики на камвольном комбинате. Шузы, наверняка дорогие, были покрыты многодневной пылью и уже в трещинах.

Меншутин, не спрашивая дозволения, прошёл к столу, зыркнул вскользь по разложенной схеме.

– Что? Прокололся? – догадался Клыш.

– Как слон в посудной лавке, – подтвердил Боб. – Уж через два канала получил наводку, что кружишь вокруг Лапы. Замочить его при таком подходе, – он кивнул подбородком на схему, – может, и замочишь. Но сделать втихую, чтоб самому с концами, – у тебя не выйдет.

– Как доведётся, – Клыш повёл плечом.

– Ну и лох! – Меншутин рассердился. – Зачем ломать себе жизнь, если можно то же самое чужими руками. На всё свои методы.

Клыш вскинул голову.

– Ты мой шпалер сохранил? – спросил Меншутин. – Ведь знаю, что заныкал. Ну?

Клыш промолчал, выжидая. Меншутин кашлянул недовольно.

– Из этого револьвера в восьмидесятых во время ограбления квартиры была застрелена секретарь Старицкого горкома партии Девятьярова, мать нынешнего председателя горисполкома, – сообщил он. – Пуля в хранилище. Все доказательства, что убийца – Лапа, мною собраны. Комбинация, кем и под каким углом всё будет передано Девятьярову, подготовлена. Ты и я останемся в стороне.

Шрам на лице Клыша дрогнул, взбежал от губы к брови, и там замер.

– Я вовсе не собираюсь помогать посадить Лапу, – отчеканил он. – Я хочу, чтоб он умер. И он умрёт!

– Так и Девятьяров хочет того же! – возразил Меншутин. – Чтоб долго не толочь воду, – он сам много лет разыскивает убийцу матери. И совсем не затем, чтоб арестовать… Ты его клыки видел? Никто не видел. Потому что до поры прячет. Он не простит!.. И я не прощу, – упрямо закончил он.

Клыш поверил. Всё это время Меншутин помнил о пережитом унижении и ждал случая отомстить. Случай настал.

– А что же Девятьяров? – спросил Клыш. – Он же после этого сам сделается мишенью для киллера.

– Да уж не глупее нас с тобой. Изловчится!

Клыш извлёк револьвер. Протянул Бобу.

– Смотри! – произнёс он.

Через месяц во время охоты в Завидовском спецзаповеднике Лапин, будучи на подпитии, сошёл с номера, вышел на биссектрису огня и был убит случайным выстрелом егеря.

Избирательная компания от этого, впрочем, ни мало не пострадала. По всем вопросам Лапу заменил его многолетний помощник – Лисёнок. Организатор той самой несчастливой охоты.

Глава 9. Бывший принц, ныне – леший

Наталья Гаух – худенькая, со стрижкой каре, с косметикой, наспех нанесённой на миловидное личико, сидела на переднем сиденье «мерседеса» рядом с водителем и спешно перебирала документы в картонной папке. Несмотря на молодой, на грани с юностью, возраст, Гаух уже была успешной бизнесвумен. На заднем сиденье разместились трое: школьник, уткнувшийся в учебник, – младший брат Ивашка, рядом секретарь и охранник.

Секретарь уж не раз страдал от властности и взбалмошности молодой «хозяйки». Поэтому сейчас услужливо подался вперёд – подчёркивая готовность дать разъяснения по любому, самому неожиданному вопросу. Они опаздывали на переговоры. Опаздывать Наталья не любила, и то и дело зыркала на водителя. Машина с киевскими номерами мчалась по летнему Ярославлю, притормаживая на перекрёстках. Очень мешали мальчишки-мойщики. Дождь, ситом сеявшийся с неба, смешивался с грязью на асфальте и залеплял лобовое стёкло. И под светофорами мойщики с тряпками накидывались на дорогую «иномарку» и принимались интенсивно тереть лобовое стекло, ещё больше ухудшая видимость.

– А ну марш отседа! – привычно покрикивал на пацанов водитель. – А ты ещё тут!.. Леший! – рявкнул вдруг он, повернувшись вправо. Наталья удивленно подняла головку и невольно отшатнулась.

– О господи! – вырвалось у неё.

Через боковое стекло на неё в упор глядел урод. С носом, будто прилепленным к правой щеке, со скошенной на сторону челюстью, с сивыми нечесаными волосьями и безумными, навыкате глазами.

Урод улыбнулся заискивающе, распахнув беззубый рот.

– Помоги, добрая душа! – прошепелявил он. Растёкся в трогательной, детской улыбке. Чем-то эта нелепая улыбка защемила Наталью. Не веря себе, скосилась.

Загорелся зелёный свет. Водитель надавил на газ.

– Тормоз! – гаркнула Гаух. От неожиданности шофёр резко тормознул и съежился, ожидая удара по бамперу. По счастью, ДТП не случилось, но сзади всё гудело и негодовало.

– Не упусти его! – приказала Наталья охраннику. Охранник тотчас выскочил из машины и прямо меж машин ринулся за удаляющимся уродцем. Тот шёл, согнувшись вперёд, подволакивая ногу. «Мерседес» потихоньку съехал к обочине.