Шамбала

Ветер все становился сильней, и волосы давно выбились из привычно тугой косы, когда вдруг он схватил меня за руку и потащил в сторону. Мы шагали через сухое поле с цепкими остатками скошенной пшеницы или срубленной кукурузы. Здешние жители приспосабливали под свои нужды каждый кусочек земли, хоть власти, пронюхав, часто карали за это. Мы обошли стороной кладбище и приблизились к лесу. Всего несколько шагов – и перед нами стена, естественная природная граница, разделяющая Волчье Ущелье и Шестую провинцию. Пересекают границу в подобных местах только самые отчаянные: преступники, беженцы или те, кому нечего терять. Законом установлено, что ни один житель не имеет права покидать своего края без веской на то причины; но чтобы добиться желаемого, необходимо получить письменное разрешение от Городского Совета, и на официальных пограничных пунктах вас непременно остановит дюжина военных, чтобы убедиться в подлинности документов. Мун рассказывал, те, кто пытался подделать документы или же вовсе осмеливался самостоятельно искать лазейки, – карались сурово. Кого-то обязывали платить баснословные штрафы, работать ночью, у кого-то отнимали часть жилища и пахотных земель, если таковые имелись. Многих калечили дубинками в попытках задержать. Запуганный народ дорожил еще оставшимися крупицами свободы, как и теми немногочисленными благами, что удалось обжиться. Прекрасно помню, как я испугалась, увидав эту стену, сразу в голове стали рисоваться ужасающие картины избиений, смерти, позора семьи тетки, – и моментально отшатнулась в сторону, греховно помянув родственницу: «Она решила от меня избавиться и убить, раз направила на нарушение закона!»

– Что это ты? – парень повернул ко мне свое светлое лицо с темными глазами.

– Туда нельзя идти, – твердо сказала я.

– Ферма находится за этой стеной, так что выбор у тебя невелик.

Я страшно перепугалась, но что еще хуже, стала люто ненавидеть этого самоуверенного паренька.

– Тетка не могла направить меня за границу Ущелья! – причитала я.

– Мне велено тебя привести в дом. Так ты идешь? Или нам искать другую помощницу?

Нужно отдать ему должное: он всегда умел находить рычаги действия и бездействия. Я начала представлять себе гнев родственницы, если сегодня вернусь домой, отказавшись от данного обещания. Дело здесь отнюдь не в чести – в страхе. Я боялась всего, и даже шелеста листвы кругом. У меня не было выбора, кроме как нарушить закон.

Безымянный незнакомец отодвинул толстый ковер засохших веток, и взору открылись выдолбленные в камнях ступеньки – кривые, скользкие, небезопасные. До чего ловко они прятали их от остальных граждан! Парень указал рукой, как будто шесть лет назад, я стояла на том же месте, когда впервые здесь появилась и я полезла наверх. Прежде чем исчезнуть за высокой стеной, я еще раз оглядела неприступный, дикий лес, и почему-то попросила Бога дать мне смелости. Странное желание для маленькой девочки. Проводник закрыл ступеньки свисающими сухими ветками, и мы исчезли за каменной оградой, будто нас и не было во всей этой утренней мгле.

Если шагать вдоль стены на юг, можно дойти до последнего склона Ущелья – он служит частичной границей, дальше – равнины. Каждая провинция расположена на равнине; каждая, кроме Волчьего Ущелья. Ландшафт его много разнообразней, и часто власти занимались поиском преступников именно на наших территориях: средь холмов и возвышенностей отыскать себе временное убежище куда проще. Недолго мы шествовали вдоль границы – хотя я постоянно прислушивалась и молилась, дабы блюстители порядка не оказались где-нибудь поблизости. Вскоре стена начинала врастать в гору, мы прошли и… средь скалистых камней, в самом настоящем ущелье взору пал большой дом.

– Вы прячетесь? – наивно спросила я, пораженная.

– От кого? – равнодушно отвечал проводник, и мы продолжили путь. – Мы свободны, как ветер.

19

Как будто семь лет назад, я стояла на том же месте, когда впервые здесь появилась: позади по правую руку – граница, впереди – обширная Долина, с двух сторон окруженная горами, переходящие в дикие леса. Иногда воспоминания накатывают с силой посейдоновской волны, и сколько бы тебе ни было лет, ты будешь стоять и смотреть вдаль, прокручивая в голове все то, что нарочно прятал за пеленой души чрезмерно долгий срок. Детские воспоминания всегда влияют на всю нашу жизнь, от них не скрыться.

Я тогда была еще глупым ребенком, и помнила лишь беззаботные, легкие часы, проведенные в компании собственных родителей, разварившиеся картофелины на тарелке, запах маминых волос, морозную свежесть ее длинного зимнего пальто, когда я обнимала ее по приходу с работы… Воспоминания о ней слишком мутные и неясные. Я совершенно позабыла ее лицо, которое даже не имела возможности запомнить. Но я помню, как мы с отцом катались на санках в морозные выходные и его молодое, сияющее лицо мальчишки, будто он сам был родом из детства.